3

Слово взял коллега по работе.

— Есть, конечно, неплохие находки… Если правильно понял, песня, с баянных нот, будет аранжирована для эстрадно симфонического

оркестра?

— Ну, естественно, едрёна корень!

— Ох, и замахнулись Вы, однако, Евгений Семёныч!

Не обращая внимания на прикол, бывалый баянист переспросил:

— Дак что, музыка то моя ничего?!

— В этом отношении, всё, вроде, не так уж и печально. Но есть замеча

ние, по поводу текста!

Ощепков напрягся, — как никак, но к мнению специалиста с высшим

образованием, он не мог не прислушаться.

— Может быть, вот это «Да! Да! Да!» — убрать? Как то немного старо

модно звучит! Неубедительно… Хотя бьёт, как кувалдой по черепу! А то, что дружба — хорошее доброе дело, так ведь в детском саду, о сей глубо

чайшей истине, любой углан знает!

Шея «творца» стала наливаться кровью.

— А, по моему, очень удачная и даже, несколько, необычная песня… —

желая внести разрядку в создавшееся напряжение, вставила своё бабье

слово Лара. — Вы у нас молодчага, Евгений Семёныч, уникум в своём

роде!

Но сей фальшиво льстивый, хитроумный комплимент, уже, не мог предот

вратить гнева оскорблённого творческого самолюбия.

— Да что вы понимаете в труде композиторском, едрёна корень! —

заорал красный, как рак, Ощепков. — Кого учить удумали?! Сами то, хоть что сочинили?! Да я лауреат стольких конкурсов, дипломант, значит, разный! Да я, я…

Бедняга схватился за сердце.

— Что с Вами, друг мой? — погладил бесстрастный «ёжик», дарование

по плечу. — Мы же не сказали, что песня, так сказать, из рук вон! Отправ

ляйте её, с Богом, в белокаменную, — авось пройдет! Зачем же так вол

новаться?

207

Но ранимому куплетисту, действительно, стало плохо. Он начал задыхаться!

— Кажется, сердечный приступ! Лара, немедленно вызывай «Ско

рую»! — резко бросил «фрэнд». — Евгений Семёныч, валидол то есть?!

Трясущимися руками, Ощепков вытащил из кармана пластик с таблетками.

Виновник случившегося, выдавил одну из них и сунул больному в рот.

Потом, достал свой фенозепам и атенолол, и тоже протянул баянисту.

— Главное, успокойся, и не надо ничего бояться! Раньше то было

такое?

Страдалец только кивнул.

— Ну, значит, всё пройдет! Можешь на стулья прилечь? Пил вчера, на

верное, да?.. Вижу, что пил… Ну ка, давай помогу!

Поддерживая сердечника, помощник уложил его на составленные в ряд, стулья. И, через некоторое время, слава Богу, баянисту стало, заметно, лучше. Дыхание выровнялось, боли притупились… А там, и «Скорая по

мощь» подоспела.

— Где больной? — войдя, спросила врач бригады. — Ах, это Вы, Евге

ний Семёныч! Что случилось то? — взяв стул, с участием, присела рядом

с распростёртым телом.

— Да че то сердчишко прихватило… — слабо отозвался композитор.

— Понервничал он из за нас! — бесцеремонно, встрял «ёжик» в разго

вор. — Конструктивной критики не вынес… Такой впечатлительный, блин!

— А Вас не спрашивают, молодой человек! Лучше не мешайте! — ог

рызнулась доктор и вновь повернулась к знаменитости — Товарищ Още

пков, праздновали, небось, накануне?

— Было дело… Сейчас, того, график шибко напряженный, едрёна вошь!

— Давайте смеряем давление! Вы же у нас гипертоник…

авление оказалось высоким.

Д

— Что принимали из лекарств, ну, когда приступ начался?

— Валидол, атенолол, фенозепам… — ответил за поверженного я.

— Опять Вы мешаете работе! Лучше выйдите отсюда! — разнервнича

лась врач. — Вообще, кто это такой?! — раздраженно спросила у Ощеп

кова.

— Нашенский он, из РДК!

— Но, тем не менее, пусть выйдет!

рэнд» с Ларисой, вынуждены были оставить помещение.

«Ф

— Его в больницу увезут, да?! — перепугано вопросила деваха.

— Да укол в жопу поставят, и вся недолга! Не увезут! Жрать меньше

208

надо!.. Но, вообще, рановато мотор у нашего чудака барахлить начал!

Ведь, ему всего, чуть больше сорока!.. Вот, черт, и мне как то не по себе

стало… Тоже, блин, нервы никуда!

— Успокойся, милый! А то, и с золотцем чего бы не случилось!

— Таблетки счас приму, — всё на место встанет.

Пройдя мимо испуганного вахтёра, вышли из дворца.

— Да, сердечный приступ — страшно! — взволнованно произнёс

котик, когда уже шли по направлению к дому.

— А как думала! Можно, запросто, кони двинуть… Но как вспомню

ощепкинское «творение» с этим «Да! Да! Да!», — от души ржать хочется!

Хотя, грех, конечно, смеяться.

— А милый смог бы написать песню к подобному фестивалю?

— А чего тут расписывать? Без проблем!.. И, всё же, жалко Евгения Се

мёныча, «засракуля» чернушенского с манией величия… Он ведь, без шу

ток, полагает, что может, без труда, пройти московский конкурс, коль

уж взялся за сочинение чудовищного «Да! Да! Да!»… Ох, и беда с этими

«творцами»!

— Так солнышко, сам почти такой же!

— Что что?! Такой же?!

— То есть, хотела сказать, что у вас с Ощепковым много общего!

— Нашла, блин, с кем сравнивать! Разработчика революционной фи

лософии и какого то посредственного, бездарного композиторишку!..

Ну, не ожидал от Ларика этого! Совсем не ожидал! — вполне серьёзно, обиделся «гений» провинциальной лужи.

— Вот видишь, и ёжик, абсолютно, не выносит критики, как и Евгений

Семёныч!

— Послушай, если сейчас же не прекратишь издеваться, — уйду! Луч