3

...Забежав в гостиницу за вещами, прямиком, отправился на железнодо

рожный вокзал. Было уже 10 часов вечера, на улице горели фонари. У

станционного здания, в темно голубом пальто, в смешной шапке с пом

пошками (жуткая претензия на кокетство!), стояла, поджидающая кава

лера, Лариса с полиэтиленовым кульком в руке.

Перейдя пути по деревянному переходу, улыбаясь, подошел к ней.

112

— Почему в помещение то не идешь, — стоишь тут мёрзнешь?

— Дак поезд, уже скоро, подойдет… — неумеючи, соврал котик.

— Кого скоро! Еще 20 минут до него! А ну ка, давай заходи, заходи…

В небольшом, стареньком зале ожидания, уселись на желтые деревянные

кресла, неподалёку от касс (билеты, по 6 рублей каждый, были куплены

заранее). Помолчали.

— А ты знаешь, — вдруг заговорила Лара, — что здесь, на этом самом

месте, у касс, три года назад убийство было совершено?

— Да ну?!

— Точнее, убийство и еще самоубийство!

— Ну ка, ну ка расскажь!

И девчонка подробно расписала, пугающую жестокостью, историю од

ного чернушенского психа, замочившего из пистолета сожительницу, а затем, и самого себя.

Оказывается, мужик этот, работал в охране какого то местного обо

ронного предприятия и получал, посему, табельное оружие, когда засту

пал на дежурство. А жил он, с недавних пор, с разведённой бабой, у ко

торой был ребёнок от первого брака. Короче, любовь у парочки разыг

ралась нешуточная… Кроме того, охранник страшно ревновал сожитель

ницу к кому то, — возможно, первому мужу. Женщина, в последнее время, пыталась разорвать отношения, уйти от дикого ревнивца. А может, и

открыто изменяла ему, стараясь начать «новую жизнь».

Одним словом, «разведёнка», по неизвестной Ларе причине, сказала, в

тот роковой день, окончательное «прощай» страстно любившему пар

ню, и собралась уехать из Чернушки, видать, навсегда. Куда именно, —

чувиха тоже не знала… Жертва с ребёнком прибыв на железнодорожную

станцию, ничего не подозревая, встала в очередь за билетами. А охран

ник то об отъезде как то узнал. И ведь, как назло, в тот самый день, была

его смена! В бешенстве, бросил работу и, с пистолетом, примчался к

вокзалу. Вбежав в него, разыскал несчастную бабу в очереди и, прокричав, что то вроде: «Так не доставайся же ты никому!», выстрелил зазнобушке

прямо в лобешник… А может, и в затылок, — Лариса, толком, тоже была

не в курсе.

Что тут в зале ожидания началось! Люди, в панике, попадали на пол, а

кое кто выскочил даже наружу. А псих то этот, влюблённый, в состоянии

аффекта, приставил пистолет к виску и грохнул себя. Так то вот.

Понятное дело, на полу — лужа кровищи; перепуганное насмерть дитё; обезумевшие люди из очереди; милиция, прибывшая на место изуверства

113

и т. д. Настоящая трагедия в стиле Шекспира, — иначе и не назовёшь…

Вот тебе и тихая, безобидная Чернушка, блин! Такая «чернушка» здесь

приключилась, что только держись! В тихом омуте, говорят, черти водят

ся…

— Вот это, я понимаю, Любовь! — жадно выслушав подругу, восхитил

ся потенциальный ревнивец. — Или всё, или ничего! Терциум нон датур!

— Не хотела бы, оказаться на месте бедняги! — содрогнулся котик.

— Ну, что ты хочешь, милая? Жизнь, еще не такие сюрпризы, преподносит!.. Однако времени то сколько?

И тут же, как по заказу, в репродукторе прозвучал голос, оповещающий

о прибытии поезда.

Мы спешно вышли на перрон. Снег безмолвно валил, большими хлопьями, в призрачном освещении станционного фонаря. Я обнял, дрожащую

от холода, деваху, высматривая, когда появится головной локомотив.

— А во он идет он, 48 й пассажирский, — показал на приближающу

юся, светящуюся точку. — Какой у нас вагон? Десятый? Надо бы, вперёд

немного пройти. Остановка то всего восемь минут!

Вскоре, поднимая снежную пыль, постепенно тормозя, состав загрохо

тал стальными колёсами, приблизившись к станции. Зелёные, как

огурцы, вагоны, всё медленнее и медленнее, сменяли друг друга. Наконец, встал, родимый… Остро запахло, непередаваемо приятной, железнодо

рожной вонью. «Друзья», сломя голову, побежали к временному приста

нищу под №10. Проводница, — женщина средних лет, — уже поджидала

своих единственных пассажиров.

а

Д да, единственных! В том смысле, что кроме любовничков, когда под

нялись в замороженный тамбур, в плацкартном вагоне никого больше, не оказалось. Вагон, — не считая «начальницы», с её купе у бачка с кипят

ком, — был абсолютно пуст!

«Боже, какая удача!! — чуть не вскричал я, а Лариса скромно опустила глазки

долу. — Эх, и покувыркаемся же, на славу, под стук романтичный колёс!».

Проводница, меж тем, косо взглянув на молодёжь, прикрыла входную

дверь.

114

10

М ы с вещами, естественно, направились в самый конец «салона», —

подальше от посторонних глаз. Однако бдительная баба быстро

нагнала парочку.

— Ваши билеты! Так… Постели, значит, на двоих брать будете?

Она сказала именно «на двоих?», причем, «спецом» язвительно, подчерк

нув слово. «Ёжик», тут же, усмотрел в оном скрытую угрозу.

— Да да, конечно… А вы не подскажете, почему в вагоне нет ни одного

пассажира? Ну, разумеется, кроме нас?

Проводница, подозрительно взглянув на меня, нехотя ответила: