289af406936548f7e4a60af4aa741d4b

Андрей откинул голову ему на плечо, как тогда, в душе, и на ощупь нашел на стене дозатор с жидким мылом, выдавил немного на ладонь, и так же на ощупь постарался себя смазать, хоть как-то. Снаружи задергали дверь, даже пару раз стукнули, Андрей вздрогнул от этого шума и одновременно от вторжения, Паша засадил ему сразу, не церемонясь. А потом возбуждение волнами накатывало изнутри, боль отступала, он прогибался и подстраивался под ритмичные движения, боже, как он оказывается этого хотел.

— Тихо-тихо, — шептал ему Павел на ухо, а сам все трахал и трахал, пока у Андрея не замельтешили перед глазами разноцветные круги, а по спине прошла сладкая судорога, он с трудом подавил крик, сказали же, тихо…

Его еще потряхивало после оргазма, когда в дверь заскреблись, Павел затолкал его в кабинку и осторожно вытирал салфетками, а Андрей все цеплялся за его куртку.

— Верни мне ключ, пожалуйста, — он потерся носом о Пашину щеку, колючая, и прижался сильнее.

Вспыхнул свет, кто-то выматерился и чихнул. А Паша все продолжал поглаживать его по спине, пока все вновь не стихло и не хлопнула дверь.

— Выходим, — скомандовал Павел, и добавил: — а ключа у меня с собой нет, я вам его потом домой занесу, Андрей Петрович.

До начала работ в восьмой секции оставалось три дня.

Павел не соврал, принес ему ключ через пару дней, просто вошел в квартиру и, не раздеваясь, потащил Андрея в спальню и оттрахал, завалив на спину. Зеркало на потолке отражало все это непотребство, Андрей смотрел, не мог оторваться, на движения пашиной белой задницы, тут уж можно было не сдерживаться, всласть покричать.

— Ты же не жрешь ничего, — ругался Паша в ванной и тыкал мыльным пальцем ему под ребра, — одни кости…

Андрей гладил его по плечам, ощущая сильные мускулы под руками, и вдруг подумал, что никогда до Паши он не спал ни с кем настолько волосатым. А еще он ясно ощутил, что сегодня последний раз, когда они вместе, завтра генеральный подпишет график работ, планы и схемы, и Пашу скорее всего он больше живым не увидит.

— Останешься на ночь? — Андрей нервно облизал губы и начал усиленно намыливать Павлу живот.

Паша остался и совершенно измотал его, а утром тихонько ушел, не стал будить, положив ключ на прикроватный столик. Вот и все, теперь действительно все закончилось. Он так и не сказал Паше о предстоящем назначении, зачем, выйдет приказ, тот сам все узнает.

***

Андрей разбирал контейнер, полный разного барахла, неужели он все это заказывал полгода назад? Еда какая-то замороженная, кофе… Он с удивлением пялился на комплект белья, который явно был ему мал, и вдруг осенило — Женечка! Точно, они же вместе каталог тогда смотрели.

— Приходи в гости, Женя, — сказал ей Андрей в коммуникатор, — прямо сейчас приходи.

Работы в восьмом секторе велись уже несколько дней, Пашу он не видел, но постоянно ждал известий о нем. С Женечкой они как всегда обсудили успехи и достижения, обосрали генерального, а потом любопытная Женечка нашла пакет с ножом и одеждой в крови.

— Что это, Андрей, откуда?

— Это мусор, все никак не выкину, — он забрал у нее из рук зазубренный нож и опять вспомнил Пашу.

Андрей вытолкал растерянную девушку за дверь, никто ему не нужен, ни Женечка, ни Паша, никто, думал Андрей, пытаясь засунуть ножик себе в зад как тогда. Паша не отвечал на его вызовы, ни на один из двадцати не ответил, неужели смена еще не поднялась на поверхность, пора уже. А если… Он порезался, кровь такая красная, очень красиво, и настоящая. Неужели он все время боялся именно этого, вот этой кровищи, совсем ведь не больно, Андрей засмеялся и порезал другую руку, для симметрии, когда услышал, как открывается входная дверь.

— Паша, — он вышел в коридор, улыбаясь и пряча руки за спиной, — я тебя так ждал.

Но пришли опять люди в масках, Андрей заорал и кинулся прочь от них, его скрутили и повалили на пол.

— Полиция Станции Москва-11, вы арестованы, — говорил ему один из этих страшных людей, но это была ложь.

Андрей задергался, и ему укололи в руку пониже локтя, все как тогда, кошмар вернулся и спастись в этот раз не получится.

***

— И вот поддеваю я эту черную хуйню щупом, а она… — проходчик обвел всех торжественным взглядом, явно намереваясь выдать нечто поразительное.

— На тебя хуй точит, Геныч? — хмыкнул Павел, не сдержавшись. — Мужик-то ты еще ого-го!

Все заржали: “девки-то гроздями небось на гвоздик вешаются?” Проходчика давным-давно задавило при обвале, и был он на половину теперь из металлизированного биопластика. Нижнюю половину, что придавало придурковатому Генычу особой пикантности в глазах работяг, а также давало повод для бесконечных философских рассуждений о природе сексуальности полуандроидов. Обсуждения эти были несколько однообразны, зато ужасно веселили участников.

Павел фыркнул, слушая обиженное бурчание на тему “вот вечно вы, Пал Юрич… ничего святого…” Ему протянули флягу, он отхлебнул обдирающего пойла и вспомнил вдруг Андрея, как тот смотрит на него снизу, по телу расползался нервный жар. Надо будет навестить начальника после смены, тот такой ласковый в последний раз был…