26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

– Я вижу, что гордость – драгоценнейшее из твоих сокровищ. Отдай мне свою гордость, отрекись от нее, стань униженным передо мною – и я оставлю Кадмона и уйду с тобой, и буду с

тобой столько, сколько ты пожелаешь.

Задрожал Кадмон, услышав это и с немой мольбой посмотрел на женщину, но та даже не

взглянула в его сторону.

Однако Каэрдин остался стоять, как и прежде.

– Каким образом ты ухитряешься сопротивляться мне? – Спросила тогда женщина.

– Госпожа, – с грустью ответил ей Каэрдин. – Если я отрекусь от своей гордости, как ты

просишь, я не смогу любить тебя столь же сильно, как люблю сейчас.

– Что ж, ты выбрал – сказала она и положила руку на плечо Кадмона.

Каэрдин отвернулся и распахнул крылья, собираясь оставить их, но едва смог сдержать

мучительный крик – боль, которая притаилась до времени, теперь впилась ему в спину подобно

хищному зверю. Адамантовые крылья его сочились кровью и за время беседы успели сильно ею

пропитаться; когда же он резко раскрыл их, темные капли, подобные рубинам, полетели во все

стороны. Несколько капель попали на одежду Кадмона и его женщины, но они не заметили их, завороженные открывшимся им зловещим зрелищем. Адамантовые крылья Каэрдина, прежде

резавшие сталь и камень так же легко, как свет или ветер, теперь трепетали от малейшего

дуновения. Они словно истаяли, превратились в две тени, и было страшно смотреть, как из тени, словно из живой раны, вытекает кровь и неспешно падает в траву.

Каэрдин опустил голову и некоторое время стоял так. Невеселы были его думы. Затем он

покинул это место, и ушел прочь по лесной дороге, а Кадмон и женщина предались любовным

утехам, потому что цена за это была уплачена.

Так провели они под сенью деревьев все время до утра, и тогда спросила Соблазн

Дарующего Имена:

– Отчего ты оказался слабее его? Что помешало тебе одолеть его в поединке, ведь ты –

совершеннейшее творение богов и наилучшее оружие их?

Ответил Кадмон:

– Я повелеваю всем, что имеет имя, он же властен над силами, названия которых не могут

быть ни произнесены, ни использованы как-либо, и над существами, у которых нет имен.

Посредством имен я властвую над всем, что сотворено, он же причастен к силам, которым никогда

не найдется места в сущем, потому что в час затмения небесные светила взаимно уничтожают

друг друга, и это открывает дорогу для сил, не имеющих никакого отношения к тем, которые

известны нам.

– Научи меня именам, – сказала женщина. – Подари мне все имена, которые тебе известны.

И Кадмон не смог отказать ей в этой просьбе. Более года длилось ее обучение, и под конец

Дарующий Имена научил ее всему, что знал сам и отдал ей все волшебные дары, которыми

наделили его боги – а велико было число тех даров!

Спросила Кадмона женщина:

– Всем ли именам ты научил меня? Или ты сокрыл какое-нибудь из них?

– Все, что имею, я отдал тебе, – сказал ей Кадмон.

– Но в числе имен, которые ты перечислил, нет твоего подлинного имени. Назови его.

И снова Кадмон не смог противиться ее желанию, потому что величайшая любовь владела

им. Но когда он открыл последнее имя той женщине, спустилась тьма на землю, и разверзлась

земля, и воздух обратился в дым, а деревья и камни – в пламя. И вот, увидел Кадмон, что стоит он

в высоком зале, стены которого – дым и огонь, перед величественным троном, сложенным из

черепов и костей. На троне сидел человек с грубыми и хищными чертами лица, и в глазах его

светилась сильнейшая алчность. Не имел тот человек волос ни на голове, ни на теле, а кожа его

блестела, будто была обмазана жиром. Грубой мощью дышало все его тело, и никакой жалости не

было в его глазах, только злоба и жадность. Это был Баалхэаверд, Повелитель Рабов, один из

Владык Преисподней.

Женщина же, одежда которой сгорела в пламени, подошла к трону и встала справа от него, и прильнула к плечу мужчины.

Сказал Баалхэаверд, обратившись к женщине:

– Ты – совершенейшее из орудий моих. Вот, ты лишила всякой силы избранника, угрожавшего нам, и поссорила его с небожителями. Расскажи о своем происхождении.

Сказала женщина, посмотрев на Кадмона:

– Меня сотворили двое Обладающих Силой, Гасхааль, Повелитель Ворон и Эмерхад, Господин Знаков и Символов. Первый научил меня Управлять, а второй – Знать. Не найдется

никого, кто, увидев меня, не стал бы моим рабом, и не полюбил бы меня более всего на свете, если

только он вообще способен любить хоть что-то.

– Отчего же тогда, – спросил женщину Баалхэаверд, – они сами не попались в твои сети?

Как они, сотворив тебя, смогли расстаться с тобой?

– Душа Гасхааля давным-давно мертва, и не сердце ведет его, но воля, сочетаемая с

жадностью. Он не способен любить. Эмерхад же защищался от меня чарами, искажавшими то, что

он видел, и ни разу не взглянул на меня без посредства этих чар.