26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

извлечь и пробудить, и использовать для своих целей – я захотел совершить одно дело, мысли о

котором посещали меня уже давно, за многие столетья до того, как я стал Обладающим. Я пришел

в одно поселение, где обитали темные альвы, и предложил им переселиться сюда. Посредством

волшебного искусства ванов, своей Силы и магии, таящейся в новом мире я хотел сотворить новое

Целое для народа дроу. Некоторые из ваших поверили мне и приняли мое приглашение. Но моя

попытка провалилась. Не знаю, достало ли бы моего магического искусства для подобной работы, так как работу эту завершить мне не дали. Уничтожив меня, мои враги уничтожили и Рощу, и

всех, кто населял ее. Но я солгал бы, сказав, что на этом пути не добился никаких результатов.

Кое-чего я достиг – хотя и не совсем того, чего желал достичь в самом начале. Определенным

образом я соединил духовную сущность ваших родичей с одним из аспектов своей Силы…

– Ты изменил их? – Спросил Кемерлин. Яскайлег промолчал, но в глазах его отразился

ледяной холод.

– Нет, – качнул головой Мъяонель, – я не менял их волю. Ты ошибаешься, о Кемерлин-

Отступник, подозревая меня в нечестных намерениях. То, что я делал, я делал с их согласия – а

далеко не все из пришедших со мной дали на это согласие. Но судьба согласившихся стала иной,

чем у прочих. В определенном смысле, моя Сила стала их посмертными чертогами. Так же можно

сказать, что они и сейчас – во мне.

– Незавидная участь, – молвил Яскайлег.

– Ты предпочитаешь после гибели тела умереть второй смертью? – Спросил его Мъяонель.

Дроу презрительно усмехнулся, но не ответил, а Мъяонель продолжал:

– Их можно извлечь. Для этого я и пригласил вас сюда. Эта процедура болезненна и

неприятна для меня, но она возможна, и мне требуются два опытных мастера заклинаний, чтобы

уловить эти души и удерживать их внутри волшебных коконов в то время, пока я буду

выворачивать свое магическое естество наизнанку.

– Почему же ты сам не можешь провести ритуал Воскрешения? – Спросил тогда

Кемерлин-Отступник.

– Они слишком глубоко во мне, – объяснил Мъяонель. – Ведь Рощу сожгли в одно время с

ними, и тогда же убили и меня самого. Мы сплелись слишком тесно, пребывая в том неописуемом

состоянии, в каком существует Сила сама в себе, без всяких внешних проявлений и атрибутов.

Поэтому все мое внимание, вся воля уйдет на то, чтобы достигнуть этих областей Силы, и, вместе

с тем – самому не раствориться в этих областях.

Сказал Яскайлег:

– Мы ничем тебе не сможем помочь, если ты не оградишь нас от воздействия Рощи. Если

ты не заметил – сейчас все наше Искусство поглощено сражением с нею.

Сказал Мъяонель:

– Когда я откроюсь Силе целиком, то никого не смогу защитить от нее. Кроме того, чтобы

совершить действо, о котором мы говорим, вам также придется открыться Силе. Мне нечем

убедить вас, что это не обман и что я не собираюсь искажать вашу волю – нечем, кроме

собственного слова.

Некоторое время дроу молчали. Затем Кемерлин сказал:

– Я верю тебе.

Яскайлег сказал:

– Я верю тебе.

– Но существует еще одно обстоятельство, – заметил Отступник. – Если наши родичи

слились с твоей Силой и вы сплелись в единое целое... Не воскресим ли мы безумцев?

– Об этом не стоит беспокоиться, – сказал Мъяонель. – Хотя они растворены во мне и не

являются сейчас чем-то, что может сказать о себе «Это – я», преобразование, в ходе которого их

личности распались на составляющие элементы, а те, в свою очередь, растворились в моей Силе –

можно повернуть вспять. Гораздо большая опасность угрожала их душам, когда они в первый раз

причащались к Силе. Тогда была опасность, что разум их может быть надломлен этим

причащением. Но они сохранили рассудок, и не безумие стало править ими, а они – безумием, так

же как и я правлю своей Силой, а не Сила – мной. Нет, об этой части воскрешения не стоит

беспокоиться.

Сказал Кемерлин:

– Значит, и нам грозит та же опасность? Какова вероятность того, что мы лишимся

рассудка?

– Не знаю, – пожал плечами Мъяонель. – Будь вы людьми, я бы сказал, что эта вероятность

велика. Будь вы ванами, я бы сказал, что вам ничего не грозит, потому что ван, принимая форму

пламени, совершенно становится пламенем, а принимая форму птицы, начинает воспринимать

мир так, как воспринимает его птица – но никогда во времена расцвета нашей расы не было так, чтобы форма поглощала нас, и мы забывали, кто мы такие на самом деле. Но вы – дроу, и я не

знаю, что вам ответить. Могу сказать лишь, что из тех шестерых, которых я подверг соединению, ни один не сошел с ума.

– Ну что же, – промолвили Кемерлин и Яскайлег, – мы готовы.

– Откройте свои души и протяните мне свои руки, – сказал им Мъяонель.

Когда выполнили они это, Мъяонель сжал их ладони и призвал Силу. Великим торжеством

наполнилась Безумная Роща, неистовым стал ее танец, и если прежде ее деревья были – как языки