26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

возбудил бы гнев неба на этот народ.

Сказала Рола:

– Ты говоришь так, будто считаешь себя в ответе перед ними. Почему?

Сказал Мъяонель:

– Меня восхищает их мастерство и волшебное искусство. Я люблю их – а любви не нужна

причина. Также близки они мне, как и ваны, мой родной народ.

Сказала Рола:

– Из твоего рассказа видно, что эти дроу – не так уж добры. Что ты говорил о черных

чарах, в которых они искусны?

Сказал Мъяонель:

– Разве я сказал, что темные альвы – добры? Я сказал, что люблю их, только и всего.

– Хорошо, – сказала Рола. – Мне надо будет подумать над этой историей. Мне хотелось бы

продолжить беседу. Ты не против?

Сказал Мъяонель:

– Спрашивай – я, как смогу, постараюсь удовлетворить твое любопытство.

Сказала Рола:

– Ты сказал: мир существовал прежде, чем произошло то, что называется «сотворением».

Как такое может быть?

Сказал Мъяонель:

– Мне сложно объяснить это.

Сказала Рола с насмешкой:

– Неужели философское учение, которому ты следуешь, настолько сложно и

противоречиво, что ты не осмеливаешься даже и изложить его?

Сказал Мъяонель:

– То, что я знаю – не философское учение, а память. Мне сложно рассказать тебе о том, что

я помню, потому что в известном тебе мире вещей я нахожу очень мало из того, с чем можно было

бы сравнить состояние мира до его сотворения.

Сказала Рола:

– И все же мне хотелось бы услышать об этом.

Сказал Мъяонель:

– Смею ли я в чем-либо отказать хозяйке дома, где был принят со всей любезностью? Что

ж, слушай.

В начале не было мира Сущего. Были тени и дым, и отблески пламени, и пустота, подобная

сотам – а были дыры в этих сотах еще меньшим «чем-то», чем сама пустота. Бездна была

распахнута, и не имеющие имен смотрели во вне. И Сущее, которого не было, было подобно

Пределам, было подобно Хаосу, было подобно глубинам Преисподней. Обитали там Древние, Незримые, Грызущие и Тени.

– Что это за существа и какой вид они имели? – Спросила Рола.

– Тени были подобны теням – оттого так и называют их. Ныне они обитают в Пределах и в

Бездне. Древние были подобны жгутам бурого дыма. Незримые не имели ни вида, ни формы, ни

каких-либо свойств. Грызущие были подобны болотным огонькам, и еще были подобны

светящимся камням, и еще были подобны солнцам, заточенным внутри себя самих. Неверен был

их свет, ибо не свет это был, а лишь кажущееся свечение.

– Кто же сотворил Сущее? – Спросила Рола.

– Приближение Элов породило мир сущий.

– Кто такие Элы и откуда они взялись, если не было еще ничего?

– Я не знаю, откуда пришли Элы, – отвечал Мъяонель, – и я не знаю, как правильно

называть их: одним существом или многими. Ибо они могли действовать и поодиночке, и как

единое целое.

– Я поняла, – сказала Рола, – это было единое, но со множеством разнообразных

проявлений.

– Можно ли назвать реки проявлениями единого моря? – Возразил Мъяонель. – Но хотя

различны они, где ты проведешь границу между рекой и морем, ведь вода в них – едина? Так же

были и Элы.

Предчувствуя их появление, стало Сущее наполняться жизнью и бытием, ибо Элы – жизнь

и бытие. И обитатели мглы и теней перестали уничтожать и поглощать друг друга, ибо вокруг

нашлось много другой доброй пищи, и исчезали порождения пустоты, ибо, поедая, они принимали

в себя бытие, и от того изменялась их сущность. Но были и отказавшиеся. О некоторых из них

известно даже и в людских преданиях. Называют их страшными чудовищами, поглощающими все

живое и неживое. Но это неверно. Не поглощают они ни жизнь, ни Силу, ни материю, однако все

это, соприкасаясь с ними, распадается. Вблизи них подтаивает само бытие, возникшее от силы

Элов, ибо они – отказавшиеся. Впрочем, сколь мне известно, все они ныне истреблены.

Прекрасен был рождающийся мир. Долог первый рассвет. Я помню его. Солнце еще не

взошло, ибо не было еще Солнца, но мой народ – народ ванов – был уже тогда.

Мы были частью нового мира, душой его стихий. А мир менялся, оживал, становился

больше, ибо приближались к нему прекрасные Элы.

Я не знаю, Благо или Зло несли они этому мирозданию. Могло быть и так, что их Благо

стало бы для нас великим Злом. Оттого мы страшились их прихода. Ведь Элы были совершенны и

хотели сотворить совершенный мир, а мы боялись, что сотворение из несовершенного мира

совершенного обернется для нас гибелью, как обернулось гибелью для обитателей мглы и теней

сотворение несовершенного мира из пустоты.

Сказала Рола:

– Но ведь благодаря животворящей силе Элов вы пробудились к существованию. Не были

ли они для вас добрыми пастырями?

Сказал Мъяонель:

– Но ведь и пастырь заботится об овце из своего стада и оберегает ее для того, чтобы рано

или поздно съесть ее самому.

Сказала Рола:

– Что же внушило вам столь мрачные мысли об Элах?

Ответил Мъяонель:

– Мы видели судьбу наших предшественников и не хотели исчезнуть бесследно, пусть

даже и во имя Совершенства.

Сказала Рола:

– Что же позволило вам выстоять?