26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

– Мы и не помышляли о войне с Элами, – молвил Мъяонель. – Да мы и не видели их, но

только лишь догадывались об их приближении. Относительно же того, что отвратило Элов от

мира и заставило их оставить мир несовершенным, у меня нет правды – только лишь несколько

легенд.

– Расскажи мне об этих легендах, – сказала Рола.

– Хорошо, – ответил Мъяонель, – я изложу тебе самую красивую из них. Однако, слушая

мой рассказ, ты должна помнить, что половина рассказа – ложь, и я не знаю, какая именно

половина, ибо я не Эл, а только лишь обитатель мира Сущего.

Сказала Рола:

– Я помню об этом.

– Среди Элов, – начал Мъяонель, – нашелся некто, кто вгляделся в рождающийся мир и

полюбил его таким, каким тот был тогда, пусть даже и несовершенным. Так мастер, вырезающий

из деревянного бруска статуэтку, может усомниться: следует ли снять еще один слой древесины, или же того, что уже снято, будет довольно? И в этот миг могут враждовать и противоречить друг

другу его мысли, хотя никто не назовет такого мастера безумным. И, не зная, как поступить, этот

мастер может оставить творение и заняться другими делами. Но постоянно его будут грызть

сомнения: закончил ли он работу? И, видя в своей работе многие недостатки, он все же не станет

подступаться к ней, опасаясь испортить то, что есть, ибо творение все же прекрасно. Но, желая

исправить недостатки, он потеряет и покой и сон. Он спросит окружающих – но окружающие

станут нахваливать его работу. Тогда, чтобы избавиться от сомнений, он может подарить кому-

нибудь свою работу и начать новую.

Также и тот Эл увидел некую гармонию в еще незаконченном, и не пожелал разрушать эту

гармонию ради другой, пусть даже и лучшей. Не следует хвалить его за это, как не следует и

проклинать, ибо он следовал своим желаниям и своему взгляду на вещи, в то время как другие

Элы следовали своим желаниям и своему взгляду.

– Между ними началась война? – Спросила Рола.

Но Мъяонель покачал головой.

– Не думаю, что это возможно. Впрочем, я слишком мало понимаю природу Элов, и, чтобы

понять, вынужден прибегать к сравнениям – а это не есть истинное понимание.

Это было скорее обманом, а не войной. Тот Эл, о котором я говорю, обманул своих братьев

– так же как мастер обманывает себя, расставаясь с работой, недостатки которой видит, но

исправить их – уже не смеет.

– В чем же заключался его обман?

– Он побудил Элов преждевременно прикоснуться к мирозданию. Не приблизившись еще

на должное расстояние – отразить себя в нем.

– Для чего?

– Так рождены были боги. Их называют творцами, но это неверно, ибо они лишь оформили

то, что уже было, а совершенно новое могли творить только Элы.

Но вот Элы приблизились к миру и увидели богов. Боги же были готовы вступить с Элами

в битву, чтобы защитить то Сущее, богами которого они были. Разгневались Элы, но сказали сами

себе: «Можем ли мы бороться с собственными детьми? Что ж, пусть это несовершенное Сущее

станет их владением, а мы поищем себе другое место, где сотворим иной, совершенный мир. И не

станем больше зачинать детей, чтобы никогда повторилось того, что мы видим ныне и чтобы

никто в новом творении не стал защищать несовершенное от совершенного Блага.» Сказав так, удалились Элы. А боги остались владеть всем Сущим.

– А что же стало с тем Элом, который пожелал несовершенного?

– Не следует считать, что он пожелал несовершенного. Он лишь увидел в несовершенстве

иное совершенство, и пожелал сохранить его.

– И все-таки, что с ним стало?

– Он ушел с остальными Элами, иначе и быть не могло, – ответил Мъяонель.

– Я слышала о богах. Скажи: какой из богов – его отражение?

– Нет у него среди богов отражения. Ибо боги – отражение Власти Элов, а он не желал

властвовать.

– Но неужели он так легко оставил мир, который полюбил всем сердцем?

– Что же он мог поделать? Ведь, войдя в мир в своей безграничной силе, он изменил бы его

точно также, как и другие Элы, а он-то как раз хотел оставить его неизмененным... Впрочем, ты

права: было и у него отражение.

– Расскажи мне об нем, – сказала Рола.

– Боги, отражения Благих Элов, поделили между собой все Сущее. Но когда Элы уходили, тот, о ком мы с тобой говорим, оглянулся и создал себе отражение. Но не отражение Власти

создал он, а отражение своей души. Это отражение не стало богом.

– Кем же оно стало?

– Трудно ответить на этот вопрос. Впрочем, то недолгое время, пока Эл смотрел на свое

отражение, оно могло творить, как и он. В этот час были сотворены необыкновенные существа –

они подобны ангелам, но крылья их черны и усыпаны светящимися драгоценными камнями. Но

потом Эл отвернулся, и его отражение потеряло способность творить и изменять Сущее.

– Наверное, это отражение все же обладало могучими силами, превосходящими даже

божественные?

– Отнюдь. Ничего не оставил Эл своему отражению, кроме, быть может, своей памяти.