2666

Шестнадцатого ноября нашли труп другой женщины на пустыре за фабрикой «Кусаи», что в районе Сан-Бартоломе. Жертве по примерным прикидкам было между восемнадцатью и двадцатью двумя годами, причиной смерти, по заключению судмедэксперта, стало удушение. Тело лежало полностью обнаженное, одежду бросили где-то в пяти метрах в зарослях кустов. Так или иначе, но нашли не всю одежду: только узкие брюки черного цвета и красные трусы. Два дня спустя тело опознали родители: это была Росарио Маркина девятнадцати лет, пропавшая двенадцатого ноября, когда она пошла танцевать в салон Монтана на проспекте Карранса, недалеко от района Веракрус, где они и проживали. По странному совпадению, как жертва, так и ее родители работали именно на фабрике «Кусаи». Согласно заключению судмедэксперта, жертву перед смертью несколько раз изнасиловали.

Келли снова появилась в моей жизни подобно подарку. В первую встречу мы всю ночь напролет говорили, рассказывая друг другу о наших жизнях. Ее жизнь в общем не задалась. Она пыталась стать театральной актрисой в Нью-Йорке, киноактрисой в Лос-Анджелесе, пыталась стать моделью в Париже, фотографом в Лондоне, переводчицей в Испании. Занималась современным танцем, но через год бросила. Хотела стать художницей, и во время своей первой выставки поняла, что это была худшая ошибка в ее жизни. Она не вышла замуж, у нее не было детей, семьи тоже не осталось (мать только что умерла после долгой болезни), у нее не было планов. Самый правильный момент, чтобы вернуться в Мексику. В столице она очень быстро нашла работу. У нее были друзья, у нее была я, а ведь я, даже не сомневайтесь, оставалась ее лучшей подругой. Но могла и не прибегать к чьей-либо помощи (по крайней мере, помощи людей, которых я знала) — она очень быстро начала работать в, как это сейчас говорится, артистических кругах. То есть готовила открытия выставок, занималась дизайном и печатью каталогов, спала с художниками, разговаривала с покупателями — и все это на деньги четырех арт-дилеров, которые в те времена были самыми главными по части искусства в столице, — потрясающе могущественными людьми, что стояли за галереями и художниками и руководили всем процессом. Тогда я уже отказалась от бесполезных — уж простите меня — левых взглядов и все более сближалась с некоторыми кругами ИРП. Однажды мой бывший муж сказал: если продолжишь писать в этом же духе, тебя отовсюду выгонят или случится что похуже. Я не задумалась над тем, что значило это «похуже», и продолжила писать статьи. В результате меня не только не выгнали, а сверху намекнули, что я им весьма интересна. То было невероятное время. Мы были молоды, обязанностей у нас было не так уж и много, мы считали себя независимыми, в том числе в финансовом плане. В те годы Келли и решила, что самое подходящее имя для нее — Келли. Я по-прежнему звала ее Лус Мария, но другие люди называли ее Келли, а потом она сама однажды это сказала: Асусена, Лус Мария Ривера мне не нравится, не нравится, как это звучит, я предпочитаю быть Келли, все меня так называют, сделай, пожалуйста, то же самое. И я ей ответила: без проблем. Хочешь, чтобы я звала тебя Келли, — пожалуйста. И с этого момента я начала ее звать Келли. Поначалу это все казалось мне комичным. Какое-то пошлое американское прозвище. А потом вдруг поняла: а ведь имя-то ей подходит. Возможно, потому, что Келли чем-то походила на Грейс Келли. Или потому, что Келли — имя короткое, два слога, а Лус Мария — длинное. Или потому, что Лус Мария звучало как-то на религиозный манер, а Келли не звучало или напоминало о какой-то фотографии. Где-то у меня лежат ее письма за подписью — Келли Р. Паркер. Думаю, она даже чеки с этим именем выписывала. Келли Ривера Паркер. Есть люди, которые считают: в имени скрыта твоя судьба. Но я так не считаю. А если бы и так, Келли, выбрав такое имя, каким-то образом сделала шаг навстречу невидимости, шаг навстречу кошмару. Вы как думаете, имя как-то связано с судьбой? Нет, отозвался Серхио, и мне лучше в это не верить. Почему? — с любопытством выдохнула Асусена. У меня самое обычное имя, ответил Серхио, глядя в черные очки хозяйки дома. Та вдруг подняла руки к голове, словно бы у нее вдруг разболелась. А знаете, что я вам скажу? Все имена — самые обычные, все они вульгарны. Келли, Лус Мария — не все ли равно. Все имена изглаживаются из памяти. Этому нужно учить детей с первого класса. Но мы боимся так поступать.