244d76c650384272b90cd5a2c5aa27e5

- Эбернети, только что я слышала, как врачи обсуждали мёртвых капитолийцев. Они говорили, что больные из “мёртвого сознания”, которым повезло очнуться, совершают суициды. Я не думаю, что пойду на такое, а вот за Эффи мне действительно страшно. Она выглядит странно. Может это из-за меня, но… Хеймитч, почему ты сейчас не с ней?

- Потому что с ней Фликерман, - подумал он, но ответил, что-то в роде “не знаю”.

- Просто иди к ней.

- Чёрт, ты точно только что с комы вышла?

Октавия швырнула в него апельсин, но Хеймитч ловко увернулся, спрятавшись за дверью.

- Ты все та чокнутая стилистка, которую я помню, - бросил Эбернети вместо прощания.

- А ты всё тот же мудила, Эбернети, - шепнула Октавия, как только дверь закрылась. По ее щеке покатилась слеза, - которого я не помню.

***

Её руки сложены на груди, и она прижимает их к телу до боли, сжимая кулаки на локтях. Ей хочется кричать. Эффи искренне верит, что если усилить хватку, то желание испарится. И она сжимает локти сильнее. Тринкет готова рухнуть на колени и согнуться пополам, поэтому слегка выгибает спину назад, надеясь, что это пройдет. Но оно не проходит. Она до боли в ключице хочет кричать. Так долго и громко, чтобы вместе с воздухом вышла душа.

Это был не первый капитолиец, покончивший с собой, и алое пятно крови, расплывающееся на одежде. Она не боялась мёртвых и ей никогда не приходилось задаваться вопросом отчего так происходит. Но именно сегодня девушка прекрасно осознавала зачем он спрыгнул, она боялась этого мёртвого, и он стал первым, чья смерть вселяла в неё поистине ужас.

Он просто не смог смириться. А если Тави тоже не выдержит? Что если ты не сможешь, Тринкет?

Она медленно считает до десяти. Кажется, ей это помогает.

Эбернети находит её внизу, в обители Логана, через четыре с половиной часа после их с Фликерманом визита в больницу.

Наручные часы показывают половину десятого.

Он усмехается, останавливаясь сразу около закрывшейся за спиной двери и склоняет голову набок, глядя на единственную фигуру в душной полутьме лаборатории.

Он практически слышит, как закипает крик внутри неё.

Эффи резко отводит взгляд от окна и разворачивается, а Хеймитч останавливается, не доходя до неё нескольких шагов.

Глаза девушки воспалены, на светлых щеках тени - он не может понять, то ли это размазалась тушь, то ли она настолько извела себя, что совершенно лишилась сна. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд,

- Что ты здесь делаешь? - хрипловатый голос вызывает у неё лёгкие вибрации где-то на уровне груди.

Она оборачивается и приподнимает брови, молча возвращая ему его же вопрос.

- Пойдём, уже поздно, - отвечает Эбернети.

Хеймитч взял её за руку и вывел на улицу. Нет, он не переплёл свои пальцы с её, и не держал бережно её хрупкую ладонь. Он почти грубо впился в её запястье. Может потому, что сомневался, что она не последует за ним, может потому, что думал, что сможет удержать её в этой реальности, если покрепче схватиться. Он не смотрел на неё, она смотрела по сторонам.

В стекле витрины странного магазина Эффи замечает отражение незнакомого женского лица, размытое отблесками неоновых вывесок, уличных фонарей и светом фар, проезжающих мимо машин.

Да, это ты. Это твоё лицо, глупая.

Она отворачивается, удивляясь, что могла забыть, как выглядят её волосы, лоб, нос. Какого цвета у неё глаза. Чёрт. Она не может вспомнить цвет глаз.

- Эбернети, - дергает за рукав она, заставляя Хеймитча обернуться. - Какого цвета мои глаза?

Он посмотрел на неё, но ничего не ответил. Проходя мимо неоновой вывески, светящейся бирюзово-фиолетовым светом, который подчеркивал выразительность её лица, Хеймитч не мог избавится от ощущения, что вопрос она так и не озвучила. Он просто додумал его. Шумно выдохнув прохладный воздух, мужчина заметно ускорил шаг, а через несколько минут нырнул в нужных подъезд, волоча за собой Тринкет.

Стеклянный лифт медленно поднимал их над городом. Ночное небо было затянуто тучами, а в воздухе копилась влага, и вот-вот должен был начаться дождь. Эбернети ужасно устал от дождя, от свинцовых туч и мрачного Панема. Он хотел вернуться домой. Неужели так сложно купить билет и сесть в поезд?

- Сложно. Чертовски сложно! – подумал он, бросая тяжелый взгляд на Тринкет, которая изо всех сил старалась не расплакаться. Или не закричать.

Он снова коснулся пачки с сигаретами, но в этот раз вытащил её с кармана, заглядывая внутрь. Две. Две последних сигареты торчали из смятой упаковки. Эбернети заметил на себе изучающий взгляд.

“Ты будешь?”

“Нет.”

“Как хочешь.”

Хеймитч не знал, когда она научилась понимать его взгляды, когда это произошло впервые: на первых совместных Играх, во время революции или после того, как её сознание вдруг стало мёртвым. Эбернети осознал, что им совсем не обязательно сотрясать воздух нелепыми словами. Он понимал её, а она его. Шокирующая правда.