2120. Ловушка для AI

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Степан, пристально разглядывая честно-унылую морду хряка.

– Жрать он хочет. С утра ничего не ел.

– Вот сделает дело, тогда и…

– А ты сам с голодухи будешь пахать? – я приблизился к хряку и протянул ему морковку. – На, животина, полакомись.

Тот опасливо повел пятачком, косясь на Маринку. Почему-то он побаивался ее. Особенно с прутиком. Потом осторожно взял из моих пальцев морковку, прикусил ее и закатил глаза.

– Все, теперь точно ничего делать не будет. Зря ты дал ему.

– Погоди, – отмахнулся я. – Тоже мне, знаток свиных душ. Вот, кажется, проглотил. Ну? – спросил я у Самсона. – Чего смотришь? Топчи! – и неистово затопал сапогами.

– Хрю! – сказал хряк.

– Перевести? – криво усмехнулся Степан, но я пропустил колкость мимо ушей.

– В общем, так! – предупредил я хряка со всей серьезностью, на какую только был способен. – Слушай меня внимательно: морковки больше не получишь…

– Да! – Маринка сложила руки на груди.

– Заборы ломать больше не будешь.

– Пусть только попробует сломать! – грозно предупредила девочка, поигрывая прутиком.

– За калитку больше ни шагу! И, самое главное, я тебе больше не друг, – я вскинул подбородок и отвернулся.

– Хрю?

– Хау, я все сказал! – бросил я свину через плечо. – Орел свинье не товарищ, образно выражаясь, конечно. А ты еще та свинья.

Хряк, пребывая в крайнем замешательстве, расстроенно оглядел нас по очереди.

– Пустое все это, – сказал Степан, зевнув.

Хряк, словно нехотя или раздумывая над каждым своим шагом, двинулся вперед.

– И глупо! – добавил Степан. – Дурная свинья – агент.

Похоже, его слова стали последней каплей для несчастного Самсона, который никак не мог взять в толк, за что на него все разом ополчились. Он рванулся к вмятой в грязь эфорамки, и, визжа, взялся топтать ее передними копытами, будто мстил за все обиды. А может, так оно и было на самом деле.

– Гениально! – всплеснул я руками и хлопнул в ладоши. Затем вытащил из кармана еще одну морковку и протянул хряку. – Умничка, Самсон. Заслужил.

Довольно похрюкивая, огромный свин принял подачку, а как только прожевал, вновь набросился на эфорамку, полагая, что за подобный пустяк, не стоивший ему особых усилий, его по уши завалят лакомством.

– Э, не-ет! – поводил я пальцем перед его пятачком. – Слишком просто, друг мой. А теперь главное. Слушай и запоминай.

Хряк навострил уши. Уж больно ему хотелось полакомиться аппетитной морковкой.

Я снял с шеи Степана эфорамку и продемонстрировал ее Самсону.

– Эфорамка – плохо! – затем показал морковку. – Морковка – хорошо! – Опять показал эфорамку. – Плохо. – И морковку. – М-м, вкуснотища! – И рамку.

Зубищи хряка клацнули, но я успел отдернуть руку с эфорамкой раньше, чем она превратилась в жеваный пластик.

– Видел? – с видом победителя повернулся я к Степану.

– Здорово! – невольно восхитился тот. – А ну, еще раз.

Я поднес прибор к нервно подрагивающему пятачку Самсона. Хряк дернулся вперед не хуже натасканной легавой, но я опять успел среагировать раньше. А чтобы закрепить приобретенный навык, подсунул Самсону совсем маленькую морковку.

– На, заслужил.

Хряк остался недоволен подачкой, и возбужденно сучил копытами, сгорая от желания получить нечто более существенное.

– А теперь так: ты, Степа, надеваешь рамку на голову, а Самсон…

– Ты чего, умом тронулся? – Степан повертел пальцем у виска.

– А что такое?

– Да он же мне голову оторвет!

– Не, разве что помнет немного. Надевай.

– Да не буду я ее одевать! Сам надевай, – Степан решительно отпихнул мою руку.

– Да ты чего, Степа? Во-первых, я дрессировщик – мне нельзя. А во-вторых, я должен видеть все огрехи и выправлять их.

– Все равно не буду, – уперся Степан и отвернулся.

– Вот как так можно работать, а? – спросил я у Самсона.

– Уи-и! – взвизгнул тот воодушевленно и покивал.

– Да вы не бойтесь, дядя Степа, – влезла Маринка. – Самсон – он безобидный.

– Ты на все сто уверена? – Степан поглядел под ноги, на то место, где из грязи торчали дужки безжалостно уничтоженной эфорамки.

– Вообще-то, он головы не ест, – серьезно заключила Маринка. – Только репу. Еще капусту обожает.

– Вот видишь, Степа! – сказал я. – Ну, потопчет немножко, и всего делов.

– Ага, разве что несильно, – не без сомнения добавила Маринка. Видно, ей забава с эфорамками, разбавлявшая скучную и однообразную деревенскую обыденность, пришлась по душе. – Самую капельку.

– Ну, ладно, – повел плечами Степан. – Только если что, отвечать будете вы.

– Будем, будем, – заверил я Степана, и тот долго, с явным недоверием во взгляде, сканировал мое лицо. Потом выдернул из моих пальцев эфорамку и нацепил на голову.

– Ну, что дальше? – спросил он.

– А дальше… Самсон, взять!

Хряк напрягся, но не двинулся с места, пожирая глазами ненавистный прибор на голове у Степана.

– Морковка, вкусная! – подзадорил я.

Хряк занервничал.

– Ну?! Апорт!

Самсон вздрогнул всем своим тучным телом и бросился на Степана.