2120. Ловушка для AI

– Ты у нас председатель, – сказал Ян. – Тебе, как говорится, и дерево в зубы.

Присутствующие не смогли скрыть улыбок, а Степан вновь кашлянул в кулак.

– Да, – после некоторой заминки продолжил он. – Итак, что же мы делаем… Трудно так сразу ответить. Мы оказываем воздействие на общество одновременно в разных направлениях. Основные, конечно, это образование и навязчивая реклама. С образованием несколько проще: мы врезаемся в вещание программ и изымаем, корректируем подаваемый материал. Изымаются, как правило, сведения, касающиеся пропаганды современного образа жизни, извращение исторических фактов и…

– Постойте, – вскинулся я, – но ведь это преступление, если я не ошибаюсь. Это… это… я даже не знаю, как это назвать!

– Не надо так бурно реагировать, – поморщился, будто от кислятины, Степан. – А вдалбливать детям в головы разный бред, по-твоему, не преступление?

– Возможно. Но законное!

– Ты сам-то понимаешь, о чем говоришь? Законное преступление.

– Ну а если вас поймают?

– Кто? – удивился Акира.

– Откуда же мне знать? – развел я руками. – Но ведь кто-то следит за вещанием? Должен следить!

– Ключевое понятие: должен! – Степан воздел к потолку палец. – Разумеется, существуют те, кто должен озаботиться этим, но стоит ли овчинка выделки, когда проще ничего не делать, особо, если не было команды «сверху»? А «сверху» никакой команды и не поступит, потому как Интеллект не в состоянии просматривать и анализировать все вещательные каналы, тем более, когда не поступает никаких сигналов. По сути, он сам наступает на собственные грабли. Лишив людей инициативы, он отдает им на контроль столь важную область, как образование, а те уверены, что Интеллект и без них со всем справится, ведь он всемогущ.

– Честно говоря, твоя мудрология мне не совсем доступна, – не мой профиль. Но ты продолжай, крайне любопытно, – я откинулся ни спинку стула и вытянул ноги под стол.

– В том-то и дело. Узкая специализация, выборочное образование.

– Это оскорбление? – выгнул я бровь.

– Констатация факта.

– Ладно, проехали. Дальше.

– Дальше идет реклама: навязчивая, побуждающая, преследующая человека. Мы урезаем ее, коверкаем, превращаем в ничто, в набор несуразностей. Это отвлекает человека, заставляет осмысливать услышанное и увиденное, порождает сомнения.

– Сомнительное утверждение, – зевнул я, прикрыв рот тыльной стороной ладони. – Прошу прощения, я не выспался.

– Ничуть, – продолжал Степан. – Как ты, к примеру, отреагируешь, если тебе предложат купить носки и объяснят, что тем самым ты осчастливишь ближнего своего.

– Никак. Реклама на меня не действует. У меня на нее аллергия. Хотя, занятно, конечно. Да и не лишено смысла.

– Вот видишь! – загорелся Степан.

– Я пока еще, если честно, ничего не вижу. Результаты? Каковы результаты вашей деятельности?

– Увы, очень скромные и далеко не ожидаемые, – мгновенно погрустнел Степан.

– Оно и понятно. Рекламу никто терпеть не может, а образование… Ты видел хотя бы одного школьника, который усердно будет вдумываться в подаваемый ему материал. Даже не столько вдумываться, сколько вообще слушать. Ведь результатом его работы должны стать не знания, а правильно расставленные галочки в тесте.

– Ты так считаешь?

– Я учитель, между прочим.

– Ах да, – спохватился Степан. – Тогда твое мнение вполне можно считать экспертным заключением.

– Ну уж не такой я и эксперт, но современных учеников знаю назубок.

– Прошу прощения, – задумчиво произнес японец, – но я, к примеру, всегда тяготел к знаниям.

– Ваш случай, – обернулся я, – скорее, исключение.

– Возможно, – сдержанно отозвался Акиро. – Но это нехорошо.

– Что исключение?

– Что таково положение дел. У нас в Японии…

– Грм-м! – прорычал Степан, и Акиро замолк, преданно уставившись на него. – В таком случае необходимо менять стратегию, – подвел черту Степан и замолчал. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я прямо-таки ощутил, как от странной компании волнами исходит разочарование, а их самих наполняет осознание бесполезности собственной деятельности, заставляя спины сгибаться, губы поджиматься, а щеки выпячиваться.

– И еще один очень важный момент, – я решил добить их окончательно. – Ваши операции плохо подготовлены.

– Ты о чем? – недоуменно глянул на меня Степан.

– Дрона в дурке мгновенно раскусили. И кто, по-вашему? Робот! Я, конечно, круто извиняюсь, но внедрение ценных агентов нужно проводить гораздо тщательнее, не рассчитывая на наплевательское отношение «низов» и неосведомленность «верхов».

– Он нам ничего не докладывал, – поиграл желваками Степан.

– А вы его спрашивали? Это же автомат. Примитивный автомат. Или ты думал, он прилетит к тебе с докладом, мол, вот он я, товарищ генерал?

– М-м, – замялся Степан, качнув головой. Теперь уже у всех сидящих за столом лица окаменели, заострившись и вытянувшись.

– Да чего вы в самом деле? – нарушил я молчание, решив, что серьезно перегнул палку. – На самом деле не все так печально. Операция закончилась успешно, а ваша деятельность, кстати, тоже полезна. Честное слово! – я постарался вложить в голос побольше уверенности, но, вероятно, вышло не очень убедительно.