21.12

И вот я вошел в библиотеку — просторный зал с каменными стенами, убранными в драпировки самого благородного из оттенков синего цвета. Квадратное окно в стене отбрасывает на ткань белый отсвет. Так на рассвете в день летнего солнцестояния лучи бьют в окно, словно пробуждая в каждом жажду познания всего, что наши предшественники поняли об устройстве мироздания. На полках расположены книги, целые груды книг. Причем некоторые из них лежат в развернутом виде. Их ведь создавали еще в те времена, когда листов из коры фиги у нас имелось в достатке, и ни одному писцу и в голову не пришло бы похищать их для создания собственного труда.

Миновало уже около тысячи солнц с тех пор, как Властитель доверил мне обучать своего сына мудрости предков, помочь ему понять суть времени — этой бесконечной петли, которая, искривляясь, вновь неизменно замыкается на себе. Ведь только познав наше прошлое, можем мы осмелиться мечтать о будущем.

Песнь Дыма, наследник престола, крепкий мальчик, который прожил на свете уже двенадцать оборотов диска календаря. Глаза и нос у него отцовские, но по натуре он совсем не злой, и когда я вошел в библиотеку с птицей в клетке, то застал его в глубоком беспокойстве.

Он сказал мне:

— Учитель, я присутствовал при жертвоприношении Оксиллы. А на площади заметил его дочь — Огненное Перо, которая мне очень нравится, оплакивавшей смерть отца. Ты, случайно, не знаешь, где она сейчас?

Я невольно бросил взгляд на Кавиля — личного слугу наследника, который неизменно дожидался в стороне, когда закончится наш очередной урок. Кавиль — хороший слуга, мужчина очень высокого роста. Сейчас он, по своему обыкновению, стоял молча, уставившись взглядом в одну точку.

Для меня было бы слишком болезненной темой обсуждать судьбу дочерей Оксиллы, и потому я ответил просто:

— Не волнуйся, мой господин, она будет жить, но только тебе следует теперь выбросить из головы все мысли о ней, ибо она стала неприкасаемой. Тебе нужно полностью сосредоточить внимание на наших занятиях.

Мальчик, казалось, опечалился еще сильнее, но потом он заметил мою птицу и спросил:

— А это что такое, учитель? Ты принес это мне?