21.12

Хотя Оксиллу умертвили уже двенадцать солнц назад, это видение неотвязно преследует меня. Оксилла был хорошим человеком, почти святым, а его отец принял меня в свою семью, когда маленьким мальчиком я остался без родителей. Помню я только своего отца. Моя мать умерла, когда тужилась, чтобы вытолкнуть меня на свет из своей утробы. Отец не мог воспитывать меня один, но наш правитель Ягуар Имикс не разрешил ему взять другую жену из числа жительниц Кануатабы. И тогда он бежал к большому озеру близ берега океана, на землю наших предков, чтобы воссоединиться с ними, как птица воссоединяется со своей стаей. Назад он уже не вернулся, и тогда отец Оксиллы взял меня, круглого сироту, и сделал братом Оксиллы. И вот мой брат был жестоко убит Властителем, которому я служу.

Я вернулся во дворец в тот день, когда луна ополовинилась, а вечерняя звезда должна была пройти прямо сквозь Ксибальбу. Мне пришлось загнать внутрь свою тоску по Оксилле, потому что едва ли было разумно демонстрировать свое недовольство указом правителя. Меня вызвали к нему по причинам, мне неизвестным.

Вместе со своей птицей я прошел мимо других знатных особ, собравшихся в центральном патио перед дворцом. Среди них был Марува — член совета, которого ни разу в жизни не посетила собственная мысль. Он стоял, прислонившись к одной из великих колонн, окружавших патио, и казался карликом рядом с камнем, достигавшим высоты семи ростов обычного человека. Беседовал он при этом с послом Властителя, который, как знали все, снабжал черный рынок на Задворках галлюциногенами. Когда я проходил мимо, оба посмотрели на меня с подозрением и стали перешептываться.

Я достиг ступеней дворца, и один из охранников провел меня в покои правителя. Властитель и придворные только что покончили с едой — еще одним тайным ритуалом, к которому допускались только он сам и его подхалимы. Эти люди насладились поистине щедрым пиром. Мои ноздри заполнил аромат благовоний, подавивший запах употребленного ими мяса животных. Этот аромат ни с чем не спутаешь. Я уже попадал во дворец к окончанию пиров и всегда ощущал в воздухе этот горьковатый запах, исходивший от костра, который они возжигали, дабы освятить свою трапезу. Секретная смесь сжигаемых растений считалась еще одним источником могущества Властителя, и Ягуар Имикс был горд обладанием ею. Но когда я опустил свою птицу и поцеловал жалкий известняк пола, аромат изменился, и я больше не ощущал его где-то у себя в гортани, как это было чуть раньше.