208 избранных страниц

"Международник" достал из кармана газету, разложил ее на коленях, вынул из целлофанового пакета кусок курицы, булку и начал жевать. Колымага последовала его примеру, зашелестела бумагами, пакетами, газетами, зажевала, задвигала скулами. Запахло ливерной колбасой и крутыми яйцами.

— Эй! — услышал Забелин сверху. Он поднял голову. Она стояла на балконе в одном халате. — Эй! Поднимись-ка!

Он буквально взлетел на девятый этаж.

— Обними меня, — сказала она, когда Забелин вошел. — Вот так! А то мне что-то жутко… Ты не можешь не пойти на работу?

Но Забелин никак не мог не пойти на работу.

— Тогда приходи вечером.

— Угощайтесь, — предложил сидевший справа "статист". На его коленях лежали помидоры, огурцы и пончики.

— Спасибо. Я не хочу.

А когда вечером он приехал к ней, к двери была пришпилена записка: "Уехала за город. Буду через два дня".

— Берите, не стесняйтесь, — настаивал "статист".

— Спасибо. Я сыт.

"Свекровь" посмотрела на него подозрительно.

— Фигуру небось бережет, — жуя, сказал "вдовец-курец".

— Все зависит от обмена, — объяснил студент и отхлебнул лимонад прямо из горлышка.

— У нас в группе одна девочка есть, она вообще ничего не кушает, а весит сто двенадцать килограммов, — вставила студентка.

— Типофизарное ожирение, — объяснил студент.

— Болезнь Кушинга-Иценко, — уточнила студентка и хрустнула редиской.

— Вот с жиру и бесятся, — добавила "свекровь".

"Вдовец-курец" поспешно прожевал, проглотил и выпалил:

— А вот в "Здоровье" была напечатана любопытная французская диета…

— Здесь не Франция, — перебил его "международник" и смачно стукнул яйцом по яйцу.

— Ну так как? — снова пристал "статист" справа.

Забелин отказался.

— Была бы честь, верно? — обратился "статист" к соседней "статистке".

Та оторвалась от книги и рассеянно кивнула.

Молчавший долгое время экскурсовод-водитель вдруг заметил:

— Товарищи экскурсанты, остатки пищи и всякие банки-бутылки на дорогу не бросать, а хранить до специально отведенного места.

Из-за крутого поворота навстречу выскочил "газик". Сидевший рядом с шофером милицейский майор сделал знак колымаге остановиться.

Поздоровавшись с экскурсоводом-водителем, как со старым приятелем, майор попросил всех сидящих в колымаге приготовить документы.

Видно было, что майору очень жарко и многое надоело. Фуражка его сбилась на затылок, воротник расстегнулся, галстук сполз вбок. Синяя некогда рубаха почти выцвела и только под мышками, мокрая от пота, сохранила прежний цвет.

Колымага полезла по карманам, сумкам и бумажникам. Дойдя до Забелина, майор взял его старый, неизвестно на чем державшийся паспорт и долго с вниманием стал его изучать, переводя взгляд то с паспорта на Забелина, то с Забелина на паспорт. Потом, не возвращая паспорта, спросил:

— Давно здесь?

— Семнадцать дней.

Колымага насторожилась.

— Почему до сих пор не обменяли? — спросил майор.

— Замотался, — вяло улыбнулся Забелин.

— Замотался, — недовольно повторил майор, все еще не возвращая Забелину паспорт. — А для чего, я вас спрошу, государство обмен паспортов устроило?

Забелин напряженно стал думать для чего, но майор ответил сам:

— Для того, чтобы население их вовремя обменяло.

— По приезде я сразу обменяю, — поспешно сказал Забелин.

— Уж пожалуйста! — И только теперь майор возвратил ему паспорт.

"Газик" укатил вниз, а колымага рыча поползла дальше, вверх по Военно-узбекской дороге, серпантинно нависшей над почти отвесными пропастями.

— Это что ж за строгости? — произнес "вдовец-курец". — Погранзона, что ли?

— Преступника разыскивают, — ответил экскурсовод-водитель.

"Свекровь" посмотрела на Забелина и поставила сумку, стоявшую рядом с ней, на колени.

— Видать, матерый, — продолжал экскурсовод-водитель. — Под Воронежем ограбил сберкассу и изнасиловал кассиршу.

— Караем мягко, — сказал "вдовец-курец", — ох мягко караем.

— В Саудовской Аравии, между прочим, — подкинул студент, — до сих пор действует закон, по которому человеку, даже если он украл на рынке простую лепешку, отрубают руку.

— Здесь не Аравия, — хихикнул "международник".

Между тем "статист", предлагавший Забелину угоститься, беспардонно его разглядывал.

— Что-нибудь не так? — улыбнулся Забелин.

— Да нет, все так, — многозначительно сказал "статист".

— Смотрите! Смотрите! Дерево на скале! Дерево прямо на скале! — буквально завопила студентка.

Колымага, как по команде, повернула свои головы налево. Забелин вообще трудно переносил высоту.

"Ну, дерево, — думал он, — ну, на скале, ну и что?"

— А вам неинтересно? — поинтересовался "статист".

— Нет, — ответил Забелин. — У меня от высоты голова кружится.

— А как же верхолазы, — не отставал "статист".

— Поэтому я и не верхолаз, — улыбнулся Забелин.

— А чем же занимаетесь, если не секрет?

Забелин заметил, что этот вопрос заинтересовал всю колымагу.

— Во всяком случае, не верхолаз, — сказал Забелин, давая понять, что продолжать разговор ему неинтересно.

Да, он трудно сходился с людьми…

Наконец колымага достигла верхней точки и остановилась возле белого глиняного домика с двумя маленькими окнами под крышей.