_2017_10_18_09_57_03_451

Довольная улыбка на губах нашего ректора, с которой он поднялся, чтобы поприветствовать меня, как-то завяла.

– Миледи, милорды, – склонила я голову в приветствии.

– Миледи Агриппа. Прошу вас, – милорд Швангау подошел ко мне и подал руку.

Ректор проводил меня к столу. Усадил в кресло.

Родственники молчали.

Они точно так же молчали тогда, много лет назад, когда к ним привезли осиротевшую внучку. Сослуживцы отца посчитали, что мне лучше всего будет с родными людьми. Что бабушка и дедушка, оплакивая дочь, найдут утешение в заботе о родной кровиночке.

Как же, как же…

Милорд Швангау уселся на свое место и стал наблюдать – как обычно -прикрыв глаза.

– Простите за бестактность, – начала я. – Но… Чем обязана?

– Действительно, дурно воспитана… – протянула миледи Брайс. – Не зря мы ей отказали от дома.

– Дорогая, успокойтесь, – заявил ее супруг. – Необходимо снисходительно относится к чужим слабостям.

Потом он повернулся ко мне, осмотрел меня внимательно и торжественно заявил:

– Мы готовы принять вас в семью, Рене. Конечно, над вашим поведением и манерами придется много и тщательно работать, но… Думаю, мы сможем. Все вместе. И ты, и мы. Будем очень, очень стараться. Не так ли?

– Наше участие в твоей судьбе простирается так далеко, что мы нашли тебе жениха, – продолжила миледи Брайс. – И он согласен заключить с тобой законный брак. И это – несмотря на отсутствие хоть мало-мальски приличной репутации. Надеюсь, ты сможешь это оценить в полной мере…

– Как же я понимаю маму, – пробормотала я.

– Сдержанность и приличие, – торжественно провозгласила моя родственница.

– Миледи Агриппа, – отмер милорд Швангау, который с начала выступления моих родственников никак не реагировал на происходящее. – Думаю, вы можете быть свободны. Достаточно.

Поднялась. Вышла, не прощаясь.

Быстро дошла до лаборатории, стараясь не бежать – зачем мне лишние разговоры. Хотелось запереться – и никого-никого-никого не видеть. Очень долго.

Но… возле двери ждал Генри. С еще одним букетом цветов.

– Рене… – начал он. Потом осмотрел меня и проговорил. – А почему ты в таком виде по территории университета ходишь? Ладно там, где тебя никто не видит…

– Уходи.

– Но я хочу помириться.

– А я не хочу! Не мириться. Ни общаться. Ни видеть. Мы расстались. Все кончено.

– Не понимаю. Ты же говорила, что любишь меня?

– Генри…Ты, действительно, думаешь, что любовь может выжить после такого предательства?

– Когда любишь – прощаешь все, – заявил мой бывший жених.

А я задумалась. Как же так? Не разглядеть трусость, мелочность, склонность к дешевой патетике, неумение защитить? Любила ли я его? Или просто радовалась тому, что кто-то обратил на меня, безродную, огненно-рыжую, внимание? Я сама. Сама виновата! Почему не ценила себя? Не задумывалась о том, кто я, что я, и, главное – чего я хочу? Каким должен быть человек, который будет со мной рядом? Действительно ли я люблю?

Нет! Мне было не до этого. Но все изменилось. Слышишь, Генри Бриггс? Теперь я знаю, и чего стою, и…кого люблю.

Молча, я развернулась к двери, положила ладонь на специальную выемку.

– Ты об этом еще пожалеешь, – прошипели мне вслед.

Стало смешно.

– Хочешь мне помочь? – я развернулась и посмотрела бывшему жениху прямо в глаза.

Это случилось. Наши глаза встретились. Встретились по-настоящему. Как раньше…

– Конечно! – Генри улыбнулся, и от этой его улыбки у меня кровь застучала в висках от гнева…

Я влетела в лабораторию, открыла террариум с мумамбой шипохвостой, выхватила змею, слегка надавив на средний шип ее хвоста, от чего змея стала шипеть и выворачиваться, но я ее держала, не сводя глаз с мужчины, которому когда-то сказала: «да».

– Рене! – Бриггс, побледнев, бросился к выходу, – Прекрати! Что ты делаешь, ненормальная! Засунь ее обратно, она же смертельно ядовитая!

– Не подержишь? Мне надо подоить…- я улыбнулась.

– Ты в своем уме! Ненормальная…

– Да, я ненормальная! И если ты еще раз нарисуешься у меня на пути, я выпущу их всех, понял?!

Несколько секунд мы еще смотрели друг на друга, а потом мой бывший жених развернулся и вышел.

– Хорошего вам дня, господин Бриггс, – прошептала ему в спину, из последних сил удерживая змею.

Убрала мумамбу шипохвостую, поблагодарила за помощь, попросила прощения за беспокойство и за то, что надавила на шип. Настроилась на работу.

Не прошло и часа, как в дверь снова постучали. Сначала осторожно, потом – требовательно.

Прислушалась к себе – и решила проигнорировать. Я ра-бо-та-ю! И видеть никого не желаю.

Стук повторился. Громче. Чаще. А потом дверь осыпалась щепками – и ко мне в лабораторию ворвался герцог Моран.

– Рене! Что с вами?

– После новостей, которые вы посчитали «приятными»? – насмешливо спросила я. – Ничего.

Ректор ничего не ответил. Милорд все время озирался по сторонам, как будто искал что-то. Не знаю, что уж он там планировал обнаружить – я работала. Когда этот факт до него дошел – он заговорил. Уже спокойно:

– Простите меня, Рене. Я, правда, посчитал, что вам приятно будет восстановить общение с родственниками. Не ожидал, что они…такие.

– Нормальное поведение титулованных дворян, – пожала я плечами. – Я привыкла.