2000 №5

Встретив впервые (лет 15–20 назад) аббревиатуру ВОВ, я долго ломала голову (всесоюзное общество… чего бы это?), пока не услышала объяснение: «Так варварски стали именовать Великую Отечественную войну».

Мне трудно понять, как может воин, прошедший Великую Отечественную, подписать свое письмо «Ветеран ВОВ». Но гораздо непонятнее то, что эту дикую аббревиатуру используют журналисты, в том числе многие авторы «Известий», и среди них — прославившаяся своими статьями на военную тему Элла Максимова. Вот несколько примеров из ее текстов: «составители новой истории ВОВ» (22.06.91), «современного прочтения истории ВОВ» (03.08.92), «потери в ВОВ» (31.01.95). Журналистка прибегает к этой аббревиатуре даже тогда, когда приводит названия книг о войне: «Опыт советской медицины в ВОВ» (31.01.95), «История ВОВ» (24.02.95). Так передано даже название вышедшего в «Библиотеке поэта» сборника «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне» (у Э. Максимовой: «Советские поэты, павшие на ВОВ»; 17.03.98). К сожалению, Элла Максимовна не одинока. ВОВ стало нормой.

Человек, наделенный языковым чутьем, ощущает неуместность аббревиатуры ВОВ, хотя его нисколько не смущают США, ФРГ, ООН, МГУ, БДТ, ГАБТ и так далее. Это имеет свое объяснение.

Аббревиатуры — получивший широкое распространение способ сокращенной передачи состоящих из нескольких слов названий государств, организаций, учреждений и тому подобное. Но не исторических эпох и событий! Историки не пишут о «деятелях ВФР» (Великой французской революции), «героях КБ» (Куликовской битвы), «победителях рыцарей-крестоносцев в ЛП» (Ледовое побоище)…

Но Великой Отечественной войне «повезло»: в связи со льготами ее участникам она попала в сферу действия бюрократов. Лаконично и метко сказал об этом Юрий Черниченко: «Участник ВОВ, как теперь пишут в канцеляриях».

Так как же изгнать со страниц печатных изданий варварскую аббревиатуру ВОВ? Может быть, обратиться к Президенту?

Кандидат филологических наук Н. ЕСЬКОВА.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ПРИРОДОЙ

Ласточки над крыльцом

Кандидат биологических наук Л. СЕМАГО.

Фото И. КОНСТАНТИНОВА.

В комнате под настенным светильником прибит лосиный рог, и на кончике одного из его отростков сидит ласточка. Не чучело, а живая птица, но не домашняя питомица, а вольная касатка. Это самец, отец пятерых птенцов, которые ночуют под присмотром матери за дверью, в просторном тамбуре крыльца, где над полкой с пустыми склянками слеплено их гнездо.

Случаев гнездования касаток в помещениях, где подолгу находятся люди, в том числе в жилье, известно немало. И всегда на гнезде или рядом с ним на ночь остается самка, а самец устраивается или снаружи, или поближе к выходу. Этот же, наоборот, как только скрывалось за станичными домами солнце, успевал, пока не закрыли от комаров дверь, влететь в комнату и, усевшись всегда на один и тот же кончик рога, смирно ждал, когда погасят свет. В хорошую погоду хозяева ужинали на дворе, и никто ему не мешал. Если позднее чаепитие из-за дождя переносили в дом, он засыпал при свете, не дожидаясь, пока улягутся люди.

На ночь закрывались обе двери: наружная, ведущая с крыльца во двор, и внутренняя — в комнату; в форточки были вставлены мелкие сетки, так что самовольно вылететь во двор ни самец, ни самка не могли. И рабочий день этой пары начинался почти одновременно с рабочим днем хозяев дома, уже после того, как вольные касатки, гнездившиеся под крышей сарая и с другой стороны дома, позавтракают сами и птенцов накормят. Но ничего, терпели, сидя взаперти. Самец долго охорашивался, отряхивался, сидя на роге, иногда схватывал муху — их в комнате было достаточно, — но охотой не увлекался. К окну, в которое уже заглядывало солнце, не подлетал, в другую комнату никогда не заглядывал, и пол под рогом был чистый.

Птенцы и самка тоже сидели тихо: они — в гнезде, она — на длинном гвозде рядом. Всю ночь над крыльцом горела лампочка, на свет которой, наверное, со всей станицы слеталось столько ночных бабочек, что стекла в тамбуре были густо залеплены уставшими от многочасового кружения мотыльками. Но близкая добыча была недосягаема, и самка не поддавалась на соблазн. Наконец двери открывались, и взрослые птицы, почистив к тому времени перышки, сразу начинали кормить выводок.

Я познакомился с этой птичьей семьей за четыре дня до вылета птенцов и в первое же утро, привыкнув летом вставать на рассвете, распахнул обе двери, едва со двора донеслось щебетание других касаток. Самец отнесся к этому с каким-то недоверием: зачем в такую рань? Показалось, что птицы-родители и их дети уже настолько приспособились к режиму хозяев дома, что не хотели начинать охоту и кормление раньше. Ни самец, ни самка не проявили особой радости, но вылетели во двор и уже там долго чистили перышки, сидя на проводе перед крыльцом.