протянул Зубов. – Что, Александр Степаныч, доигрался, или мне сказать
точнее?
– Не понимаю, о чѐм ты, – Александр Степанович, вместо того
чтобы сказать спасибо командиру, решил включить дурака. – Не знаю я
никакого мужа…
– Зато он тебя очень хорошо знает – и фамилию, и где
работаешь, – утешил Зубов.
– Прости, Николай Николаич, у меня работы много.
Работу замполита Зубов ловко извлѐк из-под груды бумаг.
– Да нет у тебя никакой работы, журнальчики мы рассматриваем.
Давай одевайся, поехали…
– Ты же говоришь, они там – на КПП…
51
– Уже нет, я им сказал, что ты уехал, так что собирайся, Казанова,
блин!
Смальков заболел. Болезнь его называлась письмофобия. А если
совсем по-научному, то изштабаписьмофобия – боялся он письма. Из
штаба. Потому как не верил, что за избиение капитана милиции ему
выпишут благодарность – расплачиваться придѐтся точно.
Папазогло об этом не знал. Папазогло вообще мало о чѐм знал.
Фактически, пребывание Папазогло в армии было одним из самых
осмысленных эпизодов в его жизни, так как его роль здесь сводилась к
выполнению в большой части осмысленных кем-то приказов. Сейчас он
выполнял приказ по доставке почты. Навстречу ему и его приказу
двигался Смальков. Стопка писем и газет в руках у Папазогло не могла
не вызвать очередного приступа болезни старшего лейтенанта.
– Куда направляемся, товарищ рядовой?
Одновременно отвечать на вопросы офицера и двигаться
Папазогло не мог, поэтому остановился, после чего начал отвечать.
– Почту в штаб несу. Тут вот газеты, письма заказные – из
военкомата, из штаба округа…
– Из штаба округа? – Смальков понял, что его судьба находится в
папазогловских руках.
– Ага… Толстое такое…
– Так, товарищ рядовой, – Смалькову срочно нужно было найти
повод вырвать почту из цепких рук рядового, – вы почему без рукавиц?
Обморозиться захотели?
Последний раз такую заботу о рядовом Папазогло проявляла его
матушка, отправляя в военкомат. Ротный на матушку был не похож, и
его забота тревожила.
– Вы, Папазогло, нарушаете форму одежды! Зимой на улице
военнослужащий должен быть в рукавицах – бегом марш за рукавицами!
Рядовой успокоился: офицер не заботился о здоровье, офицер
заботился о форме одежды.
52
– Стой! Почту давай сюда – сам занесу, я как раз в штаб иду, –
почта была отдана беспрекословно. – Без рукавиц чтоб не возвращался, –
напоследок пригрозил Смальков.
Зачем Папазогло было возвращаться, раз миссию по доставке
почты взял на себя Смальков, осталось неизвестно.
Получив почту и переступив порог штаба, Смальков моментально
превратился из начальника в подчинѐнного.
– Разрешите, товарищ майор!
Зубов разрешил.
– С чем пожаловал?
– Да вот, тут почту принѐс…
– С каких это пор командиры рот стали почту разносить? –
Вероятно, с того самого момента, как почта эта превратилась в
навязчивую идею ротного.
– Я не разносил, я тут… Просто одно письмо из штаба округа
пришло…
– И что? – перебил Зубов.
– Я просто подумал, может, это касательно меня, может, решение
вынесли, – вот оно…
Пухлый конверт был извлечѐн из общей стопки и положен перед
Зубовым. Проще всего было послать Смалькова в роту – страдать, и,
быть может, с точки зрения педагогической, это было бы правильно.
Зубов вскрыл конверт.
– Ты смотри, как в воду глядел…
– Насчѐт меня? – внимательно вчитываясь в содержание конверта,
Зубов не спешил давать ответ Смалькову, наслаждаясь реакцией
подчинѐнного.
– Товарищ майор, ну, что там? Что-нибудь решили?
53
– Не мешай, говорю, – голос майора стал серьѐзным и
официальным. Смальков понял – быть беде…
– Тот капитан, постовой, он после твоего удара выжил?
– Выжил…
– Ты уверен? – уверенности в голосе Смалькова было как раз
мало. Ни один детектор лжи сейчас ему бы не поверил.
– Странно, – продолжал упражняться майор.
– Товарищ майор, скажите прямо – что в штабе решили насчѐт
меня?
– Решили расстрелять.
Смалькову понадобилось время, чтобы понять, что расстрел ему
не светит.
– Товарищ майор, я же серьѐзно, – продолжал ныть Смальков.
Нытья Зубов не любил.
– Нет тут про тебя ничего, инструкции здесь, методические
указания… Но если ты и дальше будешь ходить и сопли по штабу
размазывать, я сам решу – мало не покажется! Иди! Ротой командуй!.
Почтальон Печкин…
Сегодня на разводе часть недосчиталась замполита. Замполит –
это, конечно, не знамя, поднимать его не обязательно, но и без него –
непорядок. Староконь затаился у себя в кабинете. Вероятно, где-то под
потолком кабинета яростно светило одному замполиту видимое
солнце, иначе трудно объяснить, почему замполит решил украсить себя
солнечными очками.
– Тебя почему на разводе не было? И что это ты нацепил? –
Майор Зубов, зайдя в кабинет, решил сразу взять быка за рога.
54
– Это ПДВ.
– Чего? – Шуток от проштрафившегося подчинѐнного Зубов не
ожидал.
– Прибор дневного видения…
– Ага, а почему тогда без плавок? У нас что, кабинет замполита –