Научимся все поклоняться Богу в духе и истине; молясь, будем приносить Богу плоды молитвы: покаяние нелицемерное, исправление сердца и всей жизни, будем ревностны ко всякой добродетели. Это и будет поклонение Богу духом и истиной. Аминь.
Поучение в Неделю о Самарянке.[324]
К великому огорчению Святой Церкви Христовой и нашему несчастью являются среди нас люди, оставляющие нашу православную веру, ту самую веру, по которой жили и умерли наши деды и прадеды, исповедуя которую прославились наши многочисленые святители и чудотворцы, которой справедливо гордится наше дорогое отечество, святая Русь. Эти несчастные братия наши отвергают все внешнее богопочитание, рассуждая так: “Бог есть дух;” следовательно, и кланяться ему нужно духовно; не нужно ни поклонов, ни крестного знамения, ни других внешних знаков молитвы. Для чего обряды и обычаи там, где все должно быть направлено к внутреннему, духовному?
Но “прельщаются” эти совопросники, “
У иудеев и самарян были постоянные споры о том, на каком месте должно поклоняться Богу, приносить законные жертвы: иудеи утверждали, что можно и должно кланяться только в иерусалимском храме, a самаряне, наоборот, говорили, что должно кланяться Богу только на горе Гаризин, где был построен храм самарянский, разрушенный иудеями. Господь объясняет самарянке, что ожидаемый Спаситель должен произойти от иудеев, a потому истинная вера и законное богослужение — y иудеев, a не у самарян, отпавших от истины. Но вместе с тем Господь Иисус Христос сказал, что настает время, когда и самое служение Богу будет совершаться везде — по всей вселенной, a потому и сам спор о месте приношения жертв бесполезен.
Итак, здесь речь идет не о том, нужно ли молиться и как молиться, a o том, где можно и должно кланяться Богу. A потому слова Спасителя о поклонении Богу “духом и истиною" не то значат, чтобы нам не нужно было выражать свои молитвенные чувствования крестным знамением, поклонами или какими нибудь другими внешними действиями, a то, чтобы мы, молясь Богу, молились всем существом своим, и телом и духом, чтобы слова и действия наши во время молитвы были выражением действительных чувствований сердца нашего, a не одной личиной молитвы. Да это и понятно само собой. Мы узнаем, что делается вокруг нас, при посредстве внешних чувств телесных, a потому и выражать свою духовную жизнь можем только при посредстве тела, т. е. видимым образом.
Тело на душу и душа на тело оказывают взаимное влияние; когда человек болеет телом, то и душевная его жизнь изменяется; в свою очередь и больная душа сообщает телу какой-то мрачный вид. Всякий из нас, сколько-нибудь всматривающийся в жизнь человеческую, легко мог заметить, что душа распоряжается телом: захотелось душе пойти куда либо, — тело беспрекословно исполняет волю госпожи своей; весело на душе у человека, и тело его принимает совсем иной вид. Точно также и молитвенное расположение душевное должно выражаться во внешнем виде человека: чувствует душа тяжкий грех, и человек невольно падает на колени, из глаз текут слезы.
В слове Божьем мы встречаем много примеров, подтверждающих эту мысль. Пророк Божий Моисей, молясь о победе над амаликитянами, воздевал руки к небу — и всякий раз, когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, a когда опускал руки свои, одолевал, Амалик (Исх. 17:11–12[325]). Мать пророка Самуила, когда высказывала в скинии Господу свою скорбь и просила о разрешении неплодства, то молитвенная скорбь её так ясно отразилась на ней, на движении её губ, и во всей её внешности, что первосвященник Илий счел её нетрезвой (1 Царств. 1:13[326]). Святый царепророк Давид, торжествуя перенесение ковчега Господня, “
Итак, братие, будем твердо стоять и крепко держаться предания, которому научились мы в святой православной Церкви. Будем всей душой любить уставы матери нашей — Церкви, хранить их как святый завет благочестивой древности, как учреждения самые благотворные для нашей души во всех её состояниях, даже в минуты самой смерти нашей. Аминь.