1997, Серый кардинал

Отец высвободился из толпы избирателей-энтузиастов, обступавших его, и, сказав, что готов к встрече за ленчем, повернулся ко мне. Активисты партии потянулись к пабу.

- Это, - объявил я, показывая на обладателя алого тренировочного костюма, рекламных туфель и бейсболки, - Ушер Рудд.

- Очень приятно познакомиться, - проговорил отец, собираясь автоматически пожать руку. - Вы работаете для партии… м-м… Ушер?

- Он пишет для газет, - поправил я и развернул «Дневник Куиндла», чтобы отец увидел первую страницу. - Это написал он. Он хочет, чтобы я сказал ему имя моей матери.

Я начал узнавать отца. Двадцать четыре часа назад я бы не уловил крохотного напряжения мышц и молчания длиной в долю секунды, означавшего фантастически быстрое осмысление неблагоприятных фактов. Не только сила мышления, но и ошеломляющая скорость. Не только анализ, но и мгновенный расчет всей цепочки последствий. Бывает такой мозг.

- Мою жену звали Сара. К несчастью, она умерла, - вежливо улыбнулся отец Ушеру Рудду.

- От чего? - разозленный милой откровенностью отца, агрессивно грубо выпалил Ушер Рудд.

- Это было очень давно. - Отец сохранял спокойную вежливость. Пойдем, Бен, иначе мы опоздаем.

Мы повернулись и сделали шага три. Но Ушер Рудд рывком обежал нас и, тормозя пятками спортивных туфель, оказался к нам лицом, загородив дорогу.

Голос прозвучал пискляво, зло и триумфально:

- Я добьюсь, что вас отзовут из кандидатов. Оринде Нэгл вернут ее права.

- Ах. - В единственный слог отец вложил все понимание мира. - Так вы стерли в порошок Пола Бетьюна, чтобы расчистить ей дорогу, не так ли?

- Она стоит десяти таких, как вы. - Ушер Рудд пришел в ярость.

- Она счастливая женщина, что у нее так много болельщиков, - Вы проиграете. - Ушер Рудд почти танцевал от ярости. - Победить должна она.

- Прекрасно… - Отец обошел его, я следом, а Ушер Рудд сзади выкрикнул вопрос, который я никогда бы не задал, но безумно хотел знать ответ:

- Если ваша жена давно умерла, как вы обходитесь с сексом?

Отец явно слышал, но не сбился с шага. Я рискнул и украдкой взглянул на его лицо. И ничего не прочел. Он не выказал ни неловкости, ни тревоги.

Может быть, только веселое изумление.

Ленч в пабе прошел оживленно. Все активисты, возбужденные утренней речью, продолжали обсуждать ее. Во второй половине дня мы побывали на заводе фурнитуры, а потом на фабрике, производившей краски. Кандидат, при ходьбе опираясь на трость, внимательно выслушивал местные проблемы и обещал найти способы их решения, если его выберут. Он пожал бесчисленное количество рук и раздал бесчисленное количество автографов.

Составляя план избирательной кампании. Мервин Тэк ожидал, что кандидатом будет Оринда, которая очарует столяров и составителей красок. В свою очередь, некоторая часть рабочих рассматривала другого кандидата как узурпатора. Отец развеял такие настроения, высоко оценив работу Оринды, но не принося извинений за то, что его выбрали вместо нее.

- Прирожденный политик, - шепнула мне в ухо одна из леди-активисток.

- Учитывая, к чему склоняется страна, с Ориндой мы бы потеряли это переходящее от партии к партии место. Хотя она, конечно, так не считает. С вашим отцом у нас лучшие шансы. Но избиратели непредсказуемы. Часто они могут провалить кандидата в отместку. И они обычно голосуют за партию, а не за личность. Поэтому грязные обвинения не очень повредят Полу Бетьюну, особенно среди голосующих мужчин. В душе они не считают связь на стороне большим грехом, просто подумают: «Повезло парню». И если вы надеетесь, что женщины не проголосуют за человека, имеющего любовницу, то вы ошибаетесь. Проголосуют.

- Значит, Ушер Рудд не передвинул крестик из одной клеточки в другую?

- Если и передвинул, то не так намного, как он воображает, мелкий негодяй. На местах не очень-то обращают на него внимание. Другое дело в Вестминстере. Там до ужаса боятся копания в прошлом. И чем выше человек забрался, тем больше он ненавидит «разгребателя грязи». Разве вы не замечали: если член парламента подмочил репутацию, то быстрее всех его вышвыривает собственная партия?

Мне следовало бы ответить «нет». Я не замечают, потому что никогда не глядел в ту сторону.

По дороге в Хупуэстерн я спросил отца, что он думает об Ушере Рудде.

Но он зевнул и сказал, что от усталости валится с ног и лодыжка болит. И почти тотчас уснул. Я осторожно вел машину, ведь у меня еще не выработался инстинкт движения. На перекрестке, резко затормозив на красный свет, я разбудил кандидата.

- Ушер Рудд, - без вступления проговорил он, будто между вопросом и ответом не прошло двадцати минут, - обожжется на законах о частной жизни.

- Я не знал, что есть такие законы, - удивился я.

- Будут.

- Ох.

- У Ушера Рудда под бейсболкой рыжие волосы.

- Откуда ты знаешь?

- Он вчера был на встрече, когда кончился обед. Полли показала его мне. На нем был черный теплый тренировочный костюм и теннисные туфли. Ты его не заметил?

- Я его не помню.

- Узнай, мог ли он выстрелить.