1917: Марш Империи

— Ну, из всего на свете открыть огонь мы им, допустим, не дадим, но накрыть пулемет на башне нужно кровь из носу. Из пушек-то немцы еще должны суметь попасть по множественным активно маневрирующим целям, а вот пулемет на башне — другое дело. Почти все наши коробочки имеют открытый верх и не могут действовать пока эта пулеметная точка не будет подавлена, иначе это будет какое-то Балтийское сафари, где в роли дичи будем мы.

— Господин подполковник, разрешите?

Емец кивнул.

— Говори, Баринов.

Начальник минометного отделения поднялся.

— Господин подполковник, можем попробовать минометы расположить вот здесь, за сараем. Тут где-то метров триста получается, в аккурат можем начать беспокоящий обстрел, чтобы они вынуждены были прятать головы. В том числе и их артиллеристы. Тогда и у наших коробочек появится возможность выскочить и вжарить по ним из пулеметов прямой наводкой.

Емец пару минут взвешивал за и против, и кивнул:

— Да, хорошая идея, Баринов. Причем, мы можем сделать ее еще лучше…

* * *

ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ОКРЕСТНОСТИ СТАНЦИИ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.

Штабс-капитан Фадеев лично наводил пушку, прищурившись в панорамный прицел зенитного 76 миллиметрового орудия. Вот она башня, вот ствол пулемета, где-то там за мешками его расчет. Но не расчет сейчас интересовал Фадеева…

— Пли!

Зенитный снаряд поднял фонтан земли, полетевший в разные стороны.

— Черт!

Вот зашевелился в поисках цели пулемет, вот блеснула оптика гипоскопа…

Бабах! Взорвалась где-то там первая мина, выпущенная отделением подпоручика Баринова.

Выстрел!

В этот раз пулемет просто разорвало вместе с тем местом, где он стоял.

Выстрел!

Внизу, разом загрохотали пулеметы и даже гулко жахнуло немецкое орудие. Штурм начался.

Выстрел!

Бывшая позиция немцев на водонапорной башне превратилась в хаос железа, земли, битого кирпича и человеческой плоти.

— А, ну, не балуй! Руки вгору!

Чертыхнувшись, Фадеев отстранился от прицела и медленно обернулся, держа руки на виду, но не поднимая их.

На них направляли свои карабины с десяток казаков в волчьих шапках. Судя по навешанным на лошадях баулам, возвращались они из какой-нибудь инспекции по поиску спрятавшихся немцев.

Видимо старший в отряде, спросил сурово:

— Чьих будете?

— Свои. Форму не видишь?

Тот ощерился.

— Знаем мы, как оно бывает. Хто таков?

— Штабс-капитан Фадеев. Назовите свое имя и подразделение, вахмистр!

Тут один из казачков ахнул и склонился к начальнику.

— Старшой, это ж «жестянщики Емца»!

«Старшой» аж обернулся, восклицая сакраментальное:

— Иди ты!

Но казачок не стушевался и ткнул в штабс-капитана грязным пальцем.

— Да шо иди! Гляди, все они в коже, на машинерии, при орудии и шеврон «Трех топоров»!

И вновь обернувшись к Фадееву спросил строго:

— Это так?!

Штабс-капитан, глядя боковым зрением, как два его бойца из секрета, избрав позицию, чтобы не зацепить огнем их собственный бронеавтомобиль «Руссо-Балт тип Т», берут на мушку своего «Мадсена» спорящих, не стал отпираться.

— Так.

Вопрос, который последовал за этим был прекрасным:

— Не понял, а шо это вы тут делаете? Вы ж, вроде, в Митаве остались?

— У нас приказ взять Туккум. А вот что ВЫ тут делаете?

Тот злобно сверкнул глазами и огрызнулся:

— А это не тваво ума дело!

Убедившись, что бойцы готовы стрелять, Фадеев ненавязчиво сместился с биссектрисы огня, с деланным спокойствием отряхивая рукав кожанки от невидимой пылинки. Затем принял официальную позу и сообщил:

— Вот что, господа хорошие. Вы окружены. Карабины и прочее оружие на землю. Будете давать объяснения о том, что вы тут делаете и откуда у вас вот это добро, военному коменданту Туккума подполковнику Емцу лично.

«Старшой» обеспокоенно закрутил головой, но никого не увидел, а стоявшие впереди шесть человек без видимого оружия, при том, что на них направлено десяток карабинов, особого опасения у него не вызывали. И он произнес с издевкой:

— Да шо ты говоришь! Только это не мы поедем с вами, а вы поедете с нами. Атаману будет весьма интересно на вас поглядеть. И нам какое-никакое развлечение. Да и машинерия ваша нам пригодится. В общем, господа хорошие, бросай оружие и без глупостей.

Что ж, представление нужно было довести до юридического завершения.

— Отказываясь подчиняться представителю военной комендатуры города Туккум и угрожая ему оружием, вы фактически поднимаете мятеж. А мятеж в условиях войны — расстрел. Судя по навешенному на вас чужому добру, вы занимались мародерством, а за мародерство…

— Да я тебя сам щас…

Но выстрелить он не успел, поскольку длинная очередь из пулемета за считанные мгновения ополовинила отряд казачков. Остальные в ужасе попадали на снег, прикрывая головы руками, пока их кони разбегались с диким ржанием в разные стороны.

Нескольких секунд хватило, чтобы орудийный расчет завладел своим оружием и взял на прицел лежащих.

— Встать! Вы арестованы!