174c8bda-ed46-49bf-97f6-65ff36b29792

бревно. До меня он не достал, хотя и вытянулся в полный рост, но всѐ равно такой жути я дав-

но не испытывала. Даже проблема рабства слегка побледнела на фоне проблемы звериных де-

сятисантиметровых клыков. Главное, чтобы он не понял, что если бить в бревно много раз

подряд, оно обязательно повалится, потому что, если поймѐт, то мне крышка.

И вот, следующие полчаса мне показались самыми долгими за всю мою жизнь. Обду-

мывать ситуацию я уже не могла, потому что оставалось надеяться только на то, что всѐ ка-

ким-то чудесным образом сложиться само собой. К примеру, зверольвы бросят меня и уйдут

по своим делам. На что ещѐ мне надеяться?

Потом со стороны помоста раздался взрыв новых криков, и я повернула голову.

И чуть не свалилась с бревна вниз, но вовремя упѐрлась в края своего своеобразного си-

дения руками. Среди дикарей виднелась знакомая фигура в знакомой одежде, и он стоял нап-

ротив дикарей и кричал так же громко, как они. Но он был один против всей кучи.

Надеюсь, до драки дело не дойдет? Совсем неохота, чтобы Парфен пострадал.

Вскоре один из дикарей отделился от остальных, и они с Парфеном стали кричать друг на

друга персонально, а остальные принялись внимательно слушать, но уже не вмешивались. Я

долго приглядывалась и определила, что кисеец разговаривает, если можно так назвать дан-

ные крики, как раз с моим новым поклонником. Подумать только, вот они, мои поклонники,

собрались в кучу пред моим взором! Настал светлый день твоего чисто женского триумфа!

Наслаждайся, Айка!

А дальше-то что?

А дальше-то и ничего и не было.

Их своеобразная беседа продолжалась так долго, что я уже было решила, что до меня са-

мой дела им нету, слишком важным занятием они заняты – попытками друг друга переорать.

Потом дикарь что-то гаркнул, в последний раз шарахнул себя по груди и махнул в сто-

рону луга, где недалеко от чащи леса стоял столб, на котором сидела я.

Парфен впервые взглянул в мою сторону и сразу же замер на месте, только голову слегка

наклонил, изучая обстановку.

Дикари довольно загалдели и удобно расположились на краю платформы, наблюдая за

происходящим.

Отмерев, Парфен подошел к краю, спрыгнул на землю, даже не воспользовавшись лес-

тницей, и пошѐл по направлению ко мне, лѐгким, прогулочным шагом, как будто зверей в

упор не видел.

Как можно не заметить таких громадин? Да ещѐ и движущихся?

Нет, так нельзя. Сейчас они его увидят и бросятся, чтобы съесть. Нет, я хочу, конечно,

спасения, но не такой ценой.

Я так разволновалась и закрутилась на месте, что чудом не свалилась вниз, а звери, по-

чувствовав мою слабину, тут же подтянулись к бревну и уселись под ним, аккуратно поджав

лапы и свернув хвост, как кошки, которые ждут, когда их покормят. Собой, имеется в виду.

Парфен, заметив моѐ волнение, остановился. Он уже подошел достаточно близко, чтобы

можно было разглядеть его серьезное лицо и мелкие движения рук, от которых по телу пе-

рекатывались мышцы, как будто он разминался перед грядущими физическими упражнени-

ями.

Потом Парфен поднял руку, ткнул пальцем в себя и в зверей. Следующим жестом ткнул

пальцем в меня, а потом резко указал в лес, а после полукругом на дикарей. Остановился,

ожидая, когда до меня дойдѐт сия пантомима.

Похоже, он хочет отвлечь зверей, а мне приказано тем временем быстро убегать в лес и

возвращаться на помост к дикарям.

Я упрямо сжала губы и помотала головой. Нет, не пойдет. Никаких отвлечений с голыми

руками против зверольвов.

Парфен опустил руку, глубоко и медленно вздохнул, а потом снова повторил всѐ заново –

он и звери, я и помост с дикарями.

Я взглянула вниз и встретилась взглядом с желтыми круглыми глазами, увлеченно наблю-

дающими за малейшими моими движениями. Эти зверюги сожрут Парфена, несмотря на всѐ

его умение ловко прыгать и быстро бегать. Но возможно, Парфен знает что-то, чего не знаю

я? Он же общался с дикарями, раз говорит на местном языке. Значит, тут не впервые и вполне

вероятно, знаком с их традициями и праздниками. И с развлечениями тоже.

Но всѐ равно… Стоит представить, что эти зверушки могут сделать с Парфеном, как на-

чинает трясти. Нет, ни за что!

Он тем временем повторил свою очередность жестов, так же терпеливо и уверенно и, су-

дя по всему, отступать был никак не намерен. Что же он такой упрямый-то?

- Я боюсь за тебя, - сказала я одними губами, потому что не рискнула орать, когда меня

караулят хищники. К чему привлекать их лишнее внимание, которое и так целиком и пол-

ностью принадлежит мне?

Его губы шевельнулись в ответ, и я вдруг совершено четко услышала его тихий голос:

- Верь мне.

Несколько ударов сердца, остатки сил, которые я титаническим усилием воли собрала в

целое – и я кивнула. Он должен знать, что делает, ведь Парфен не похож на глупого подрос-

тка, безосновательно уверенного в собственных силах. Раз он говорит, что нужно бежать, я

это сделаю.

Он тем временем показал три пальца, потом два. Потом один.