13 проклятий

В доме ей было опасно находиться, и Флоренс пыталась этого избежать, но не получилось. Мы принимали меры предосторожности: одежду малышки всегда выворачивали наизнанку и по возможности наряжали в красное. Флоренс не сводила с Тани глаз, даже перенесла к себе ее кроватку. На вторую ночь меня разбудил крик из комнаты Флоренс. Я бросился туда, думая, фейри это или проник грабитель. Из спальни доносилось шипение Вулкана. Войдя, я увидел Флоренс, стоящую у кроватки с Таней на руках, испуганную до полусмерти. Что-то сидело на краю кроватки, наблюдая за Таней, но ночная рубашка девочки была вывернута наизнанку, существо не могло к ней притронуться. При виде меня оно шарахнулось в сторону, попыталось удрать через дымоход, но наткнулось на кочергу, которая прямо на него и упала. Раздался вопль, в комнате запахло паленым. Подскочив, я понял: железная кочерга жгла фейри. Я поднял кочергу, и существо убежало.

На следующий день я заказал нож из железа. С тех пор он почти всегда со мной. Флоренс после этого случая боялась принимать в доме Таню. Даже спрятала все ее фотографии. Но случившееся было уже не поправить: тайна, что у Флоренс есть внучка со вторым зрением, раскрылась – фейри зачастили в дом. Я сооружал железные клетки и заключал их туда. Несколько дней заточения внушали большинству, что возвращаться не стоит. Других требовалось убеждать активнее.

Рыжая прикинула, насколько «убедительным» способен быть Стич, и по коже у нее побежали мурашки.

– В общем, они продолжали появляться. И я продолжал их не подпускать.

– А ваша семья? – спросила Рыжая. – Вы рассказали им, что происходит?

Руки Стича на поводьях напряглись.

– Нет. До недавнего времени никто ничего не знал. Я молчал. Потом мой сын все открыл.

– А ваша жена? Ведь он наверняка не мог сохранить это в секрете от своей матери?

Во взгляде Стича промелькнула мука.

– Нет. Эвелин так и не узнала. Конечно, Фабиан бы ей рассказал, будь у него возможность. Но когда ему стало известно о фейри, его мать уже семь лет как умерла. – В его покрасневших глазах стояли слезы. – Если бы она знала, возможно, и сейчас была бы жива. Она погибла из-за неведения.

17

Слова Стича пеленой повисли между ними. На лице его отразилась мука. Опустив голову, он перебирал гриву коня, расчесывая пальцами жесткие пряди. Рыжая чувствовала, что он давно ни с кем не говорил об этом – если вообще когда-то говорил.

– На самом деле, – хрипло сказал он, – это не вся правда. То, что Эвелин ничего не знала о фейри… не только это стало причиной ее гибели. Правда в том, что ей и не нужно было про них знать, если бы я не был со всем этим связан. Фейри никогда бы не приблизились к ней, если бы не я. – Стич перестал распутывать конскую гриву и снова взялся за поводья. – Правда в том, что я виноват. Она погибла из-за меня.

– Уверена, это не так, – тихо сказала Рыжая.

Стич горько улыбнулся:

– У меня было семь лет обдумать, как все случилось. Это правда, с какой стороны ни взглянуть. И я всегда знал об этом. Просто никогда раньше не говорил… вслух. Я думал, что смогу ее защитить. Ошибался.

– Что же произошло? – спросила Рыжая.

Стич сделал паузу, чтобы глотнуть воды из фляжки.

– Все было обставлено как несчастный случай. Эвелин любила музыку. У нее был талант. Каждый день играла на фортепьяно – Фабиану нравилось ее слушать.

Я тогда охотился на фейри уже около шести лет. И знал о них гораздо больше, и привык вести двойную жизнь. Но все-таки Эвелин иногда задавала вопросы, на которые я не мог ответить. Зачем я провожу так много времени в лесу. Почему я вечно в порезах и синяках – этого я не мог объяснить. Почему я все время слежу, чтобы мой нож был идеально острым, хотя вроде никогда им не пользуюсь. Вскоре я придумал прикрытие: приносил иногда домой тушку кролика – будто охочусь. На самом деле я никогда не охотился ради охоты – и никогда не буду. Эвелин такое не одобряла. Но нужно было, чтобы она поверила, пусть меня и убивало ее разочарование во мне.

И вот однажды я нашел в лесу кролика. Без лапы – браконьер отстрелил из духового ружья. Зверек истекал кровью, был при смерти. Два других кролика убежали, когда я подошел к нему. Чтобы избавить от страданий, я свернул ему шею, а затем отнес в поместье.

Эвелин с Фабианом были в саду. Увидев кролика, Фабиан разрыдался. Эвелин ничего не сказала. Только посмотрела на меня, поджав губы, и повела Фабиана в дом.

Тем вечером Флоренс уехала по делам, поэтому мы с Эвелин и Фабианом сели есть без нее. За весь ужин сказали разве что несколько слов. Жена все еще сердилась на меня. Пытаясь загладить вину, я затеял с Фабианом какую-то глупую игру, пробовал его рассмешить. Не получилось. Он только уронил тарелку, и еда разлетелась повсюду. Я принялся убирать. Тут кто-то постучал в заднюю дверь, и я попросил Эвелин открыть.