Бекке стало плохо. Нет, она ее не знала. Каким образом она могла спасти Эйдена? Это
– Не уверена, – ответила она. – Может, и знаю. Я иногда путаюсь. У него много друзей-музыкантов. – Она надеялась, что это прозвучало непринужденно, но внутри у нее все пылало. Он странно себя вел, но она думала, что это из-за Ханны, а не потому, что сделал что-то такое.
– Он ничего тебе об этом не сказал? – Таша пристально смотрела на нее.
Бекка покачала головой. Почему-то она почувствовала себя неудачницей.
– Тогда, может, я все неправильно поняла, – сказала Таша. – Откуда нам знать, о чем это она? Может, вообще о ком-то другом. Или просто пошутила.
– Да, наверное, что-то в этом роде. – Бекке вдруг захотелось побыть одной, чтобы тараканы в ее голове не метались как угорелые и ей не приходилось бы делать вид, что она кого-то слушает. – В любом случае мне пора домой. Мама, наверное, уже психует. Она не хотела, чтобы я вообще выходила из дома.
– Я тебя понимаю. С моей то же самое. Так вы завтра заедете к нам? Давай в десять?
– Конечно. Не хочу прийти туда одна. Лучше с тобой.
Таша заключила ее в такие крепкие объятия, что Бекка почувствовала ее частое сердцебиение.
– Спасибо за все, Бекка. Ты замечательная. Я не знаю, как бы я без тебя справилась. Правда не знаю.
Бекка обняла ее в ответ, при этом думая о Ханне.
– До завтра, – сказала она. – Давай покончим со всем этим.
Она помахала рукой Элисон Хоуленд, которая все еще пила в кухне, и ушла. Выйдя на улицу, надвинула на лицо капюшон и опустила голову.
Журналисты, которые все еще сидели в засаде возле ее и Наташиного домов, могли ее сфотографировать, но снимок был бы неудачным. Да и что такого, если в газетах сообщат, что
На полпути к дому ее телефон завибрировал. Это была эсэмэска от Эйдена, он интересовался, как она, а еще написал, что, если она хочет, он может пойти на похороны. Джейми тоже решил пойти, он все равно будет его подвозить. Три смайлика и поцелуй в конце. Ее пальцы зудели. Все зудело, кроме сердца, – оно болело. Джейми захотел, чтобы он подвез его завтра, и он вдруг решил, что пойдет на похороны? Было ли ей место в этой картине? Почему он не захотел пойти туда из-за нее? Он же вроде как
Пауза. Казалось, что его ответа пришлось ждать вечность.
Ее гнев был поглощен стыдом.
На глаза навернулись слезы. Она сдерживала их, пока думала о Ханне, но сейчас уже не могла. Какое дерьмо! Ханна умерла, но расплакалась она от мысли, что Эйден ее бросает.
Она застонала от ярости и чуть не зашвырнула телефон в ближайшие кусты. Теперь она чувствовала себя обиженной и глупой. Зачем она это сделала? Не могла просто спустить все на тормозах и подождать? И все же, почему он ей об этом не рассказал? И почему он был так холоден? После всего, что случилось, всего, что она пережила – и
Бекка шла как в тумане, а придя домой, хлопнула дверью и побежала наверх, в свое святилище, чтобы мама ее не перехватила. Она бросилась на кровать и расплакалась. Убеждая себя, что плачет из-за Ханны, она понимала, что это неправда. Как бы жалко это ни выглядело, но она плакала из-за себя.
42
Солнце сияло, и его лучи осветили Ханну, переключив внимание толпы на нее, чего не было ни разу за ее такую короткую жизнь. Бекка подумала, что она наверняка чувствовала бы себя неловко, если бы могла что-то чувствовать. Пока они выходили из церкви и пробирались через кладбище на парковку, она косилась на Ташу, чье лицо было наполовину скрыто большими очками-капельками. Она пожалела, что не догадалась надеть очки. И вот теперь шла, чувствуя, что ее заплаканное лицо покрылось красными пятнами, и все видели, как ей неловко. На похороны пришло много людей. В церкви яблоку негде было упасть.