13 мертвецов

Прочитав, Эдик вдруг понял смысл происходящего с ним. Его словно озарило. Части конструкции сложились и образовали фигуру, ясно нарисовавшуюся в уме. Не все, конечно, было понятно с той фигурой, но в целом выходила более-менее определенная схема.

Выше людей по развитию стоят мертвецы. Не те пустые оболочки, что лежат в земле, а страшные загадочные существа, которые вылупились из этих оболочек, как бабочка из кокона, и роятся где-то на изнанке нашего мира. Но эти живые сгустки теней тоже порождают из себя кого-то – еще более загадочного и страшного, чем они сами. Поэтому и откладывают свои личинки в нас, людей. Ведь есть же какие-то осы, которые откладывают личинки в гусениц. Только из тех осиных личинок получаются все те же осы, а тут возникает что-то новое, необычайное, что-то высшее, для которого мертвецы – пройденный этап, а люди – так и вообще давно отработанный материал, пригодный лишь служить чем-то вроде маточного раствора, питательной среды.

Эти мысли показались Эдику чрезвычайно важными, словно бы он наткнулся на некий научный принцип, который позволяет понять многие доселе необъяснимые вещи.

Само собой, поделиться этим открытием он не мог ни с кем. Ни с друзьями, ни, тем более, с родителями. С этим новым знанием он погружался в полное одиночество. Как утопленник, один на один со своим камнем на шее, уходит в глубину.

Как-то раз на улице он увидел девочку, младше его на пару лет, идущую в сопровождении двух женщин. В платьице с глубоким вырезом на груди. Эдик ясно увидел в открытой верхней части ее груди огоньки, что просвечивали сквозь смуглую от загара кожу. Медленно движущиеся звезды ее внутреннего космоса.

Две взрослые женщины рядом с девочкой увлеченно болтали друг с дружкой, а девочка шла механически. В ее глазах застыл ужас, она словно бы видела впереди что-то чудовищное. Да она и впрямь видела это чудовищное – только не где-то перед собой, а внутри себя.

В изумлении застыв, Эдик провожал девочку взглядом. А она – неужели почувствовала взгляд, липнущий к ее спине? – оглянулась, недоуменно скользя глазами по прохожим, и, когда их взгляды встретились, Эдик вздрогнул. Он сорвался с места и побежал вдогонку за девочкой. Та отвернулась и больше не оборачивалась, но Эдику показалось, что с его приближением ее спина напрягается все сильней. Сам же он, пока сокращалось меж ними расстояние, чувствовал нарастающий страх, от которого дыбились на его руках волоски.

Наконец это чувство стало невыносимым, кожа покрылась липкой испариной, ослабевшие ноги грозили подкоситься, и Эдик остановился, прекратив преследование. Он понял, что Невестам мертвых лучше не встречаться друг с дружкой: их близость не угасит ужас, который каждый носит в себе, а лишь сильнее разожжет.

Сколько еще таких, как я, думал он, одиноких, затравленных страшной тайной, навалившейся едва переносимой тяжестью? Сколько нас, не способных ни с кем поделиться своим страхом? Да и как поделишься – никто ведь не поймет и не поверит!

Отныне Эдик всегда, даже в самой шумной и многолюдной компании, чувствовал пронзительную тоску одиночества. Если хотя бы знать, что ты можешь открыться кому-то подобному тебе, нанизанному вместе с тобой на невидимую нить общей тайны, то уже не таким потерянным чувствовал бы себя среди обычных людей. Но если с обычными людьми можно общаться, пусть и не на всякую тему, то к себе подобным невозможно даже приблизиться из-за парализующего страха, который отталкивал Невест мертвых друг от друга, принуждая каждую забиться в свою щель и носа оттуда не казать. Что ж это за проклятая штука – смерть, если приобщение к ней так разделяет и разъединяет!

Эдик заметил, что один из подкожных огоньков сделался больше других, начал мерцать и даже изменил свой оттенок на красноватый.

Вместе с тем в груди возникло муторное предощущение, как за секунду до приступа тошноты, только эта секунда застыла и тянулась мучительно долго, все не кончаясь, все не выплескиваясь в рвотном спазме.

Что-то произойдет, с замиранием думал Эдик, что-то скоро случится…

Он был в продовольственном магазине, когда в тревоге, внезапно охватившей его, начал всматриваться в окружающих, словно выискивая знакомое лицо, которое заметил краем глаза и тут же упустил. Взгляд задержался на взрослом мужчине; возбужденный и тоже как будто кого-то высматривающий, тот нервно полосовал пространство глазами, губы его беззвучно что-то шептали. Когда Эдик встретился с ним взглядом, мужчина застыл на месте, а Эдика затошнило, и он выбежал на улицу, где склонился над тротуаром, и его вырвало.

В магазине меж тем раздались крики, началась паника. Сквозь витрину Эдик увидел: тот самый мужчина, поймавший его взгляд, набросился на какую-то женщину, прижал ее к полкам с продуктами и что-то делает с ней. Эдик немного переместился, чтобы изменить угол обзора, и, наконец, рассмотрел: мужчина зубами вгрызся женщине в горло и взахлеб пьет ее кровь.