100 знаменитых судебных процессов

Первые публикации о «перевертышах^) и «отщепенцах» Синявском и Даниэле появились в газетах в январе 1966 года. Особенно показательными стали две статьи. Одну из них, «Перевертыши», написал секретарь Московского отделения Союза писателей Д. И. Еремин. Другую — бывшая сотрудница Синявского, литературовед 3. С. Кедрина. Оба автора воспользовались тем, что читатели не имели никакой возможности прочесть произведения Абрама Терца и Николая Аржака. Они «надергали» цитат, которые в отрыве от общего контекста произведения действительно могли показаться кощунственными и неуместными. Более того: отдельные фразы позволили тому же Еремину увидеть в книгах Синявского и Даниэля призыв к террору! Статья Кедриной и вовсе нарушала элементарные правовые и этические нормы. Так, например, в самом начале статьи, еще не приводя никаких аргументов, Кедрина заявила: «Я прочитала эти книги внимательно, и для меня совершенно ясно, что это самая настоящая антисоветчина, вдохновленная ненавистью к социалистическому строю». Дальше — больше. Несмотря на «ясность» в отношении идеологии Синявского и Даниэля, Кедрина честно признала: ей было чрезвычайно трудно читать обоих авторов из-за «символов, аллегорий и перекрестных взаимоперевоплощений персонажей». Иными словами, критикуя книгу, автор статьи в то же время созналась в профессиональной непригодности. Зато какой пафос звучал в строках статьи, когда, кратко пересказав сюжет повести Николая Аржака «Говорит Москва» (он построен на том, что радио объявляет о проведении Дня открытых убийств), Зоя Кедрина обращается к читателю: «Обыкновенный фашизм, скажете вы? Да, обыкновенный фашизм». А теперь представьте, что должен почувствовать человек, не читавший повести, но ознакомившийся с надерганными как попало цитатами, подкрепленными обвинениями писателей в фашизме, предательстве интересов своей страны, двурушничестве? Всплеск негодования — как минимум. Многие после прочтения таких статей отправляли в редакции газет письма, чтобы лично поучаствовать в развенчивании «оборотней». Письма — разумеется, совершенно другие — писали и друзья Синявского и Даниэля, и их соратники по перу. Брежневу было направлено знаменитое «письмо 63-х», под которым подписались Павел Антокольский, Белла Ахмадулина, Зоя Богуславская, Юрий Борев, Владимир Войнович, Анатолий Жигулин, Вениамин Каверин, Юрий Левитанский, Юнна Мориц, Юрий Нагибин, Булат Окуджава, Константин Паустовский, Станислав Рассадин, Давид Самойлов, Арсений Тарковский, Михаил Шатров, Виктор Шкловский, Корней и Лидия Чуковские, Илья Эренбург. В «Таймс» от 31 января 1966 года было опубликовано открытое письмо писателей Франции, Германии, Италии, США и Великобритании советскому правительству, в котором писатели Европы и США выражали уверенность в том, что советское правительство прислушается к голосу мировой общественности и выпустит Синявского и Даниэля на свободу. Но советское правосудие уже запустило свою машину, и остановить ее — означало признать правоту Синявского и Даниэля, а главное — создать прецедент, дать интеллигенции повод думать, что путем гражданской активности можно повлиять на решения, исходящие «сверху».

Сам процесс по делу Синявского и Даниэля нельзя назвать долгим: он начался 10-го, а закончился 14 февраля 1966 года. Поначалу планировалось, что заседание суда будет открытым. Но волна протестов против ареста писателей сделала свое дело: попасть в здание суда на Баррикадной можно было лишь по пригласительным билетам, которые распространялись в учреждениях среди комсомольских и партийных активистов. Заняли свои места государственный обвинитель — О. П. Теремушкин и общественные обвинители — Аркадий Васильев и Зоя Кедрина. Напротив них расположились адвокат Синявского Э. М. Коган и защитник Даниэля М. М. Кисенишский. Вошли члены суда — председатель Л. Н. Смирнов и народные заседатели Н. А. Чечина и П. В. Соколов. Именно этим людям предстояло решить судьбу писателей, хотя всем было ясно, что участь их заранее решена и ни о каком справедливом решении не может быть и речи.