Все чувства у Генри были напряжены до предела. Он лежал, не шевелясь. Фонарик выключился. Глаза у него были широко открыты и болели от напряжения. В свете, пробивавшемся из-под закрытых дверей, он мог различить силуэт Генриетты, лежавшей рядом на полу. Он чувствовал холодный ветер, скользящий по его коже, и ощущал присутствие чего-то большого. Генри слышал какой-то шелест и всхлипывания Генриетты, сдерживавшей слезы. А в горле стоял ощутимый комок страха, сжимавший его до того, что становилось больно.
Генри никогда не считал себя смелым, да никогда им и не был. То, что он сделал в следующий момент, конечно, не было исполнено необычайной отваги, однако все же далось ему с трудом. Каждой частичкой кожи ощущая поток холодного воздуха, он сел ровно, нащупал изголовье своей кровати и включил свет. Дверца шкафа, что располагался прямо над почтовым ящиком, была приоткрыта и покачивалась из стороны в сторону, легонько постукивая по стене, в этот момент практически закрываясь.
Генри взглянул на Генриетту, она посмотрела на него в ответ. У нее было бледное лицо с широко распахнутыми глазами.
— С тобой все нормально? — прошептал он.
— Что с ней происходит? — спросила Генриетта и покосилась на дверцу.
Генри поднялся и выставил руку перед двигающейся дверью.
— Оттуда дует.
На мгновение они оба застыли, прислушиваясь.
— Ты это слышишь? — спросила она. — Что это?
— Как будто ветер треплет листья деревьев, — сказал Генри.
— Как думаешь, нам стоит туда заглянуть? — спросила Генриетта. Генри взобрался на кровать. Прохладный ветер, дувший изнутри шкафа, бесцеремонно бил ему в лицо и трепал волосы. Генри придержал шатающуюся дверцу.
Генриетта взобралась на кровать рядом с ним.
— Там что-то есть. На дне, — сказал Генри и протянул руку. Он с трудом видел, что же он пытался нащупать — просто очертания. Рука что-то нащупала и схватила. Это была тонкая веревочка. Он вытянул ее наружу из шкафа. У него в руке болтался привязанный к концу веревки маленький ключик.
Тут ветер, дувший из шкафа, вдруг усилился и превратился в шквал. Под напором воздуха двери в комнату открылись. Пыль закружилась по комнате, а сквозняк подхватил ее и понес к чердачному окну. Шум деревьев стал похож на рокот водопада. Генри с Генриеттой слышали, как под напором ветра гнутся и ломаются ветви деревьев. Потом они почувствовали внезапный прилив свежести. Где-то там, по другую сторону шкафа, начался дождь.
— Закрой ее быстрее, — сказала Генриетта. — Мама с папой услышат. Они почувствуют это.
Генри затворил сопротивлявшуюся под напором ветра дверь, затем закрыл металлическую задвижку, и в комнате стало тихо.
— Как тебе удалось ее открыть? — спросила Генриетта.
— Кажется, она вообще не была закрыта, — сказал Генри. — Наверное, ее просто заело и она застряла. А когда я прислонился, чтобы посмотреть за стекло, она разблокировалась и открылась.
У Генриетты спереди растрепались волосы. Она зачесала их назад, и стало видно, как брови ее поползли вверх.
— Это волшебство, — сказала она. — Нельзя больше притворяться, будто мы этого не замечаем. Этот шкаф — волшебный. Может быть, все они — волшебные.
Генри поерзал на кровати и посмотрел в сторону.
— Я не верю, что это волшебство, — сказал он. — Я думаю, это просто что-то действительно необычное.
— Генри, — перебила его Генриетта. Она наклонилась и медленно проговорила: — На улице не идет дождь, и у нас там нет никаких деревьев.
— Я знаю, — сказал Генри. — Я просто думаю, это что-то вроде кванта.
— Что такое квант? — спросила Генриетта.
— Ну, — начал Генри, — мой папа говорит, что это когда вещи могут быть там, где их на самом деле нет, или в двух местах одновременно.
— Звучит как волшебство.
— Нет, это на самом деле, — сказал Генри. Он нервно покачивался. — Просто происходит и все.
— А можно что-нибудь сделать квантом? — спросила Генриетта.
— Это только для очень маленьких вещей.
— Шкаф достаточно маленький.
— Нет, — сказал Генри. — По-настоящему маленьких. А деревья, и дождь, и ветер совсем не маленькие.
— Ясно. Они слишком большие, чтобы быть квантом, — сказала Генриетта. — Значит, это точно волшебство.
Генри не знал, что на это ответить. Он бы, наверное, хотел вдруг выяснить, что все это — просто один большой фокус и что он на самом деле не спит рядом со стеной, утыканной волшебными шкафами. Но он просто не мог придумать никакого другого объяснения всему, что только что произошло.
— Я не знаю, — сказал он наконец.
Генриетта вдруг вздрогнула, подскочила, встала на колени и уставилась широко открытыми глазами на Генри.
— Неужели тебя не волнует, что там за всеми этими дверьми? Неужели не хочется на это взглянуть? Там может быть все что угодно!
Генри сидел неподвижно.
— Тебе совсем не страшно? — спросил он. — То есть мы ведь можем найти там и что-то плохое.
— Все всегда находят плохие вещи, — сказала Генриетта. — И если что-то вот так спрятано, это должно быть либо что-то действительно плохое, либо что-то по-настоящему хорошее. — Она снова подскочила. — Нам только надо это выяснить.