1 2

своей Примы? Нужен ли ей твой дар – вы погибнете вместе, только немного

позже. Но жить не будете, мало того, Хрон уже постарается вашу казнь

устроить с наибольшей пышностью. А может оставить себе на потеху, твою

красавицу возьмет в свои наложницы, а тебя выхолостит и приставит к себе в

услужение. Или наоборот, возьмет в наложники тебя, а ее заставит

прислуживать себе. Царенка вырастит, сделает своим наперсником, а может и

наследником. Потому что даже мы не знаем, сколько жизни отпущено

темнобородому, он же владеет единственным, что измеряет протяженность

этого срока – временем. Голод, мрак, холод и безнадежность – вот судьба Зории

на все дальнейшие жизни.

- Прекрати! Я понял, я отпущу ее. Но как же вы жестоки, боги! Зачем вы

создаете миры, если не видите своих ошибок при творении? Вы создали чистую

Зорию, а населили ее хроновыми отродьями – пока вы с ним не договорились,

отдав на откуп время! Почему? А теперь мы должны выбирать там, где просто

нет выбора???!

- Прости, сын. Но изменить ничего невозможно. Смирись, - последнее слово

затихло в тайнике.

Прим разжал руки, пальцы побелели от напряжения. Встал со стула, холодная

ярость бродила в крови. Но потом раздался громкий шепот, пожаловал новый

гость, небесный Аастр:

- Ты ропщешь, не желая отправлять свою половинку. А как же ты послал моих

дочерей – возможно, последних из выживших – в этот путь? Ты просмотрел

рядом с собой предателя, который извел всех моих дочерей. Того злодея,

который служил тебе. Сколько еще таких магистров скрываются за своими

тайными личинами? Да, я понимаю, ты не можешь с каждым из них встречаться

лично, а на расстоянии ты ложь не определяешь. Поэтому не гневись, и не

гневи нас, у остальной семерки тоже могут возникнуть к тебе претензии. Да, мы

отдали вам Мир уже не совершенно чистым, но вы еще и изгадили его

преизрядно. Смирись, будь мужчиной – как бы это не звучало. Разреши ей быть

твоей настоящей, достойной тебя половиной.

Прим впервые видел Аастра так близко, слова его достигли разума, ярость

утихла. Похоже, Мир требует крови – его жертвы, с которой потом придется

жить. Теперь и Аастр исчез из виду. Прим аккуратно поставил стулья на место,

убрал ключи. За своим потом надо будет вернуться. И отправился к Приме.

На столе вновь дымились аппетитнейшие кушанья. Прима стояла возле

окна и наблюдала за ярившейся за стеклом стихией. Ветры словно взбесились,

сильными порывами выворачивали крепкие деревья и уносили их. Только чудом

никто не погиб и не разрушилось ни одного здания. Прим стремительно вошел:

- Принимая во внимание твой дар уговаривать, мне почему-то начинает

казаться, что ты просто уболтала семерку, чтобы именно тебя нужно отправить

с ключом. Тебе спокойная жизнь надоела во дворце, приключений захотелось?!

– он почти кричал.

Прима повернулась спокойно, не говоря ни слова, стояла, скрестив руки на

груди, потом бессильно уронила их:

- Садись обедать. Если эту еду подогреть еще раз – ее можно просто выкинуть

собакам.

- То есть, ты даже говорить на эту тему не хочешь?

- Нет, не хочу. Все уже сказано и решено. Потом надо будет встретиться с

кастырями и обговорить, когда идти.

Ели в молчании. Сказать друг другу впервые было нечего.

Утром, едва занялась заря, Прима вошла в покои правителя – всю ночь

пришлось провести с царенком, у которого резались зубы. Прилегла тихонько

рядом со спящим. Лежала, едва дыша, стараясь не разбудить, разглядывала

такое знакомое лицо, которое она видела и любила всю жизнь, запоминая

каждую черточку. Прим проснулся, когда первые лучи дневных светил зажгли

пурпуром тяжелые портьеры, закрывающие окна. Проснулся и увидел свою

половинку. Улыбнулся сонно, обнял – не вспомнил пока о вчерашнем. Потом

резко отстранился:

- Ты передумала идти?

- Свет мой, давай не будем начинать заново. Я не спала всю ночь – наш мальчик

успокаивался только тогда, когда я брала его на руки – у малыша режутся зубки,

как и у всех смертных. И, если ты хочешь омрачить наш последний день –

возможно последний, если что-то пойдет не так, тогда я уйду спать. А ты

можешь вершить важные государственные дела, совещаться с кастырями, но

этот день ты проведешь без меня. Сегодня и сейчас ты, прежде всего, мой

супруг, решать тебе.

Нахмурившись, полежал немного, разглядывая женщину, созданную им самим,

прожившую бок о бок с ним столько лет и такую незнакомую. Потом, приняв

для себя решение, вновь обнял эту незнакомку, решив, что она его вполне

устраивает:

- Умеете вы уговаривать, госпожа Прима. А как малыш сейчас?

- Под утро принесли от повитух какое-то очень хорошее средство, мы втерли в

десны – ты знаешь, они такие красные, распухшие, кажется, что у него все зубы

разом вырастут – и малыш успокоился, уснул. Мордашка зареванная,