Для самой Ковалевской такой точкой стал приезд в Стокгольм в 1888 году профессора Максима Максимовича Ковалевского, ее однофамильца: талантливый социолог, он увлекался политикой, был знаком с Карлом Марксом, из-за своих убеждений отстранен от преподавания в России и теперь приглашен читать лекции в Стокгольмском университете. Широко образованный, невероятно обаятельный, остроумный, обладавший внушительной внешностью и сильным характером – он произвел на Ковалевскую неизгладимое впечатление. Она, истосковавшаяся по любви и пониманию, почти немедленно влюбилась в него – общность их фамилий, судеб и взглядов казалось ей проявлением воли судьбы. Все друзья отмечали, как расцвела рядом с Ковалевским Софья Васильевна: прежние темные платья сменились нарядами светлых ярких тонов, она стала следить за собой, о чем прежде нередко забывала, помолодела и похорошела. Она уже мечтала о семейной жизни, но Максим Максимович был убежден, что ее увлеченность наукой будет препятствием к супружескому счастью – прямо он не просил ее оставить математику, но было понятно, что научные изыскания Софьи его раздражают. Она же, всегда очень требовательная к мужчинам, склонная к ревности, нередко слишком давила на него, что Ковалевский, конечно, выносил с трудом. Несколько лет их роман протекал в постоянных беседах, совместных поездках по Европе, планах на будущее и чтении лекций, и в конце концов Ковалевские договорились сыграть свадьбу летом 1891 года, надеясь, что к тому времени смогут как-нибудь разрешить все противоречия.
Могила Софьи Ковалевской в Стокгольме
В 1890 году Софья Васильевна последний раз побывала в России: она надеялась все же получить место на своей родине. Ковалевская безумно скучала по России, мечтала работать в родной стране, однако ей даже не было разрешено присутствовать на заседаниях Академии наук, на что она как член-корреспондент имела полное право: как ей объяснили, «присутствие женщин на заседании было не в обычае Академии»… А ведь всего за несколько дней до этого сам президент Академии великий князь Константин Константинович приглашал ее в свой дом и уговаривал остаться работать в России! Оскорбленная и разочарованная Ковалевская вернулась в Стокгольм.
Чтобы развеять тоску своей любимой, Ковалевский пригласил ее провести рождественские каникулы вместе с ним в Ницце, на юге Франции, где у него была вилла. Собираясь в путь, Софья Васильевна была полна плохих предчувствий: она понимала, что ее отношения с Ковалевским зашли в тупик. «Я уезжаю к нему, – писала она подруге, – но на радость или на горе – не знаю сама, вернее на второе».
Между тем в Ницце она к собственному удивлению была как никогда счастлива: купалась в теплом море, валялась на песке, много читала. Эти дни она сама назвала «ковалевским раем». Но как это обычно бывает, живых в рай допускают очень ненадолго…
Возвращаясь в Швецию, Ковалевская из-за своего вечного неумения улаживать бытовые проблемы поехала кружным путем, в открытом экипаже. Она серьезно простудилась – простуда быстро перешла в воспаление легких, к тому же проявился врожденный
порок сердца, о котором раньше Ковалевская и не подозревала. Свой день рождения – ей исполнился сорок один год – она встретила в постели. Хотя ей категорически запретили работать, Софья Владимировна не могла провести без дела ни дня: уже тяжело больная, она начала писать философскую повесть «Когда не будет больше смерти», задумала новую работу по математике, обещавшую стать еще одним прорывом в науке… Но всему этому не суждено было исполниться. Десятого февраля 1891 года Софья Ковалевская скончалась от паралича сердца. Как вспоминают ее друзья, перед смертью она сказала лишь: «Слишком много счастья…»
Через пять лет на могиле Софьи Ковалевской установили памятник: высокая волна из гранита и над ней – черный мраморный крест. Деньги на памятник были собраны по подписке женщинами России в память о первой среди них, кто смог завоевать мир силой своего ума. Даже сейчас могила всегда усыпана цветами.
Айн Рэнд