Читаем Звезды мудрого Бируни. Повесть полностью

- Уж не для того ли, - воскликнул Абу-Райхан, - чтобы стать астрологом и предсказывать судьбу по небесным светилам? Я дурного мнения о людях, которые пытаются все явления жизни объяснить влиянием звезд. Наша жизнь на Земле скорее связана с влиянием Солнца. Мне кажется, что в этом убедился каждый землепашец, который видит, что ни одно растение не может вырасти без солнечного тепла. Я знаю: многие арабы приписывают все изменения погоды влиянию восхода и захода звезд. Но они делают это только от невежества.

- Подобные вещи могут быть понятны только людям науки, - заметил Мухаммад.

- Не всегда, - ответил Абу-Райхан. - Однажды я увидел человека, который считал себя знаменитым и ученейшим в искусстве предсказывания по звездам. Он искренне верил, что на судьбу человека влияют небесные светила. Я хотел было удержать его от ложного пути, но он не оставил своих неправильных мыслей, несмотря на то что по своим познаниям стоял ниже меня. Он даже стал со мной спорить. Он был богат и имел положение, и это давало ему возможность восхвалять все осуждаемое, а я был беден и ничтожен, отчего и порицалось всякое мое превосходство. Но это к слову, а к делу - я должен сказать, что если бы приблизил к себе юношу, то лишь для научных наблюдений, которые помогли бы нам приподнять завесу над загадками небесных светил. И все же мне трудно выполнить твою просьбу, Мухаммад…

- Мой сын стремится к тебе, потому что читал твои труды, - сказал Мухаммад. - Не отказывайся от него. Поверь, ты не пожалеешь! Почтенный наш друг, уважаемый устод![30] - уговаривал купец. - Моего Якуба больше всего в жизни интересуют науки. Не знаю, стремится ли он научиться предсказывать судьбу людям. Мне известно, что он хочет научиться составлять календарь, понять движение небесных светил. Он хочет научиться делать сложные математические вычисления. А что касается предсказываний судьбы, то, право же, это дело неплохое. Я и сам пользуюсь услугами моего удивительного цирюльника. Он имеет астролябию и отлично составляет гороскоп. Поверь, он уже не раз предсказывал мне добрый путь с караваном. Насколько мне известно, Якуб не к этому стремится. И потому, должно быть, он пожелал стать твоим учеником.

- Я в большом затруднении! - вздохнул Абу-Райхан.

Он слушал купца в глубокой задумчивости и старался во всех подробностях предвидеть все то хорошее и дурное, что принесет с собой такое новшество в его жизни. Он должен был сам себе признаться, что Якуб ему понравился и ничем не внушает опасений. Но сможет ли он стать помощником?

А Мухаммад тем временем продолжал:

- Поверь, я был далек от этой мысли, когда впервые встретил тебя и воспользовался твоими знаниями для спасения сына. Я всю жизнь лелеял мечту вырастить себе помощника в торговых делах. Отдавая тебе Якуба, я отрываю от себя кусок живого мяса. Я прибыл в столицу Хорезма, хотя дела ждут меня совсем в другом месте…

- Скажи сыну: если он готов трудиться неустанно, если согласен делить со мной горести и заботы - они неизбежны в нашем деле, - если хочет в тяжком труде добывать очень редкие, скупые радости, пусть идет ко мне. Я не сулю ему ни богатства, ни славы. Я только смогу поделиться теми скромными знаниями, которыми овладел, не щадя себя и отдаваясь науке постоянно и неизменно каждый день и каждый час своей жизни…

Абу-Райхан ал-Бируни говорил это тихим голосом, очень сдержанно, но Мухаммад понимал, что за внешним спокойствием скрывается тревога. Прижимая руки к сердцу, Мухаммад без конца кланялся и благодарил Абу-Райхана. Он был достаточно умен, чтобы понять колебания ученого и все благородство его души. Ученый пожалел юношу, но поверил в него и потому согласился принять его к себе.

«Этот Мухаммад, пожалуй, лучший из купеческого сословия, - подумал про себя Абу-Райхан. - Его настойчивость в этом вопросе удивительна. Он ведь далек от науки. Что она даст сыну, ему неведомо. Однако он старается, позабыв свою гордость и отбросив чванство, свойственное многим богатым людям». Ал-Бируни рассеянно посмотрел на руки Мухаммада, сложенные на груди, и обратил внимание на перстень с изумрудом. Перед ним был камень редкой красоты.

- Покажи мне этот изумруд, - обратился он к Мухаммаду. - Мне кажется, он из тех редких камней, которые добываются в аравийских копях.

- Ты совершенно прав, Абу-Райхан, - ответил Мухаммад, подавая ученому перстень.

- Да, этот изумруд добыт в руднике Джебель Забарх,[31] - подтвердил Абу-Райхан. - Но ты купил его в Индии. Я вижу здесь руку искуснейшего индусского гранильщика, а такая работа дорого стоит.

- Как много сказал тебе мертвый камень, уважаемый Абу-Райхан! Все верно. Именитый купец из Багдада купил этот камень в Индии у магараджи, а спустя много лет продал мне. Как видишь, он оправлен в золото и может служить печатью. Имея его, я был застрахован от моровой язвы, от чар любви и от бессонницы. Я буду счастлив подарить тебе этот перстень. Прими его в память о нашей встрече. Ты, такой тонкий знаток драгоценных камней, оценишь его красоту. - Мухаммад был счастлив сделать приятное ученому.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза