Звездун

Поэтому телохранитель тщательно подобрал одежду для предстоящей встречи — старая футболка, в которой он работал в саду, и джинсы. Специально постарался выглядеть неряшливо — тяжкое испытание для того, кто гордится своим безукоризненным внешним видом. Он подумал: «Как бы оделся обычный человек?», а затем постарался сделать так, чтобы ничто не напоминало прежнего аккуратиста Фрэнка. Даже какое-то время постоял перед зеркалом в ванной, ероша волосы, чтобы от пробора не осталось и следа, придал лицу усталое и загнанное выражение и вышел из дома.

На улице бонго были почти не слышны, зато от грохота басов сотрясались окна. Фрэнк постучал в дверь. Он сомневался, что его услышат, но все же ссутулился и опустил голову, помня о том, что нужно выглядеть поникшим и измученным. В общем, совсем не похожим на себя.

Дверь открыл Хорек, хотя, конечно, Фрэнк понятия не имел о том, что парня зовут именно так. Еще он не знал, что Хорька редко можно было увидеть без бутылки сидра или что на любой вечеринке, где предлагалась бесплатная выпивка и тусовались люди с пирсингом и дредами — по крайней мере в северной части Лондона, — Хорек был заводилой. Фрэнку не суждено было узнать, что Хорек втайне восхищается его хозяином Феликсом Картером или что некоторое время назад Хорек в пабе познакомился с человеком по имени Кристофер Сьюэлл, похожим на его босса и с которым вскоре доведется встретиться самому Фрэнку. Ни Хорек, ни Фрэнк даже представить не могли, насколько тесно переплелись их судьбы.

Фрэнк увидел перед собой парня с растаманскими косичками и в футболке с изображением рок-группы «Озрик тен-тэклз», держащего двухлитровую бутыль с сидром.

А Хорек увидел «лицо, наделенное властью».

— Чё надо? — спросил Хорек. За его спиной звуки музыки сотрясали дом, где, как заметил Фрэнк, было полно людей. Вне всякого сомнения, людей с пирсингом и дредами. Он почувствовал запах спиртного и марихуаны.

— Привет, — поздоровался Фрэнк, который никогда никому не говорил «привет». — Привет, я просто хочу кое о чем попросить. У меня маленькая дочь. Мы живем здесь неподалеку, и она из-за шума не может уснуть. Завтра у нее день рождения, и я хотел попросить… может, перестанете барабанить, ради нее? Я не имею ничего против музыки, вот только грохот барабанов на улице…

Он обвел рукой вокруг себя, и Хорек посмотрел вверх, следя за его жестом, словно ожидая увидеть в небе летающие тарелки.

Фрэнк подумал: «Чертов придурок, повезло же на такого нарваться!» Он надеялся, что благодаря выдуманной на ходу истории про день рождения Джессики ему удастся пробудить в этом недоумке хоть капельку совести.

— Блин, чувак, — протянул Хорек в приступе неожиданно проснувшейся любви к ближнему — конечно, не к этому мужику, а к его дочери. Возможно, тому виной были три таблетки экстази, несколько литров сидра и четыре косяка с травкой. — Блин, ее день рождения, да?

— Точно.

— И как же ее зовут, приятель?

Меньше всего на свете Фрэнку хотелось называть имя дочери первому встречному бродяге, и потому ложь далась ему легко.

— Ханна, — ответил он.

— Слышь, мужик, — произнес Хорек, растягивая слова. — Посмотрим, что можно сделать для крошки Ханны, хорошо? Положись на меня.

— Спасибо, приятель, — поблагодарил Фрэнк, который до этой минуты ни к кому так не обращался. — Ценю твою доброту. Приятно провести время!

— Заметано, — пообещал Хорек, и дверь захлопнулась. Фрэнк сделал глубокий вдох. «Что ж, — подумал он, — вроде все прошло неплохо». Однако ему было не по себе из-за того, что пришлось прибегнуть к маскараду. Он чувствовал себя препаршиво из-за того, что солгал насчет дня рождения Джессики. Словно душу продал. Затем Фрэнк напомнил себе, что все заранее обдумал и что если проблема благополучно разрешилась, то только благодаря избранной им тактике. С этой мыслью он вернулся домой, вошел, разделся и лег рядом с женой, которая еще не спала.

— Что ты им сказал? — спросила она.

— Попросил не шуметь.

Звуки бонго не стихали… Ну ничего, думал Фрэнк. Придурку нужно какое-то время, чтобы всех успокоить; главное, он проникся желанием помочь.

Барабаны загремели еще громче.

Затем супруги услышали пение, поначалу невнятное и приглушенное, хотя вскоре слова стали отчетливее.

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя! — выводили скваттеры за два дома от них.

— По крайней мере мы теперь знаем, по какому поводу они гуляют, — проворчал Фрэнк со своей стороны кровати. — Очевидно, у кого-то день рождения.

— С днем рождения, Ханна, с днем рожденья тебя! — орали скваттеры.

— Все, — пробормотал Фрэнк сквозь стиснутые зубы, — им это так не сойдет.

Глава 36

— Смотрите-ка, это я!

С такими словами обратился ко мне Феликс Картер.

Где?

Извините… На телестудии. Он проходит мимо и говорит: «Смотрите-ка, это я!», а я сижу в огромном удобном кресле в фойе здания, где размещается телекомпания, и жду машину, которая отвезет меня домой. Которая, по-видимому, и не собирается приезжать.