Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!

– Так вот, товарищи! Я думаю, что никого из вас не надо убеждать, что друзей у СССР нет. Нет ни на Западе, ни на Востоке. Конечно, речь идет о правительствах, а не о народах. И мы волей-неволей должны рассчитывать только на свои силы. Сам факт существования государства рабочих и крестьян является для врагов поводом для нападения, а накатывающийся кризис, без сомнения, усугубит существующие противоречия, и они вполне могут обернуться еще одной мировой бойней. Только там будут драться не все против всех, а все против нас. Сама жизнь толкает нас к мысли готовиться к неизбежному! Наши теоретики…

Сталин выговорил это слово с презрением, словно выругался.

– Наши теоретики считают, что это не главное… Что же тогда главное, если не это?

К счастью, наши советские ученые не сидят, сложа руки, и у Красной Армии имеется кое-какое современное вооружение…

– Мало! – подал голос Тухачевский и тут же извинился: – Извините, товарищ Сталин. Есть, но мало…

Генеральный кивнул и продолжил:

– Раз уж товарищ Тухачевский высказался так резко, добавлю. Да. Мало. И к тому же оружие подобного типа есть и у наших врагов, что позволяет им надеяться на победу.

Сталин повернулся и пошел в обратную сторону.

– Тем не менее сегодня у нас есть возможность обрести то, чего пока нет у лакеев Мирового Империализма.

– Что это? О чем говоришь, Коба? – спросил Буденный.

Генеральный уселся.

– А вот сейчас нам товарищ Менжинский объяснит, что к чему.

Вячеслав Рудольфович вышел вперед и, привычно засунув большие пальцы под ремень, охватывавший гимнастерку, заговорил:

– Товарищи! В настоящее время советскими учеными считается возможным создание ракеты, способной не просто подняться над землей, но и самодостаточно существовать в заатмосферном пространстве довольно долгое время.

Мы, как могли, проверили эту информацию. Западные ученые также подтверждают такую возможность…

Взмахнув рукой, словно рубанув шашкой, Семен Михайлович остановил товарища по партии.

– Погоди, погоди… Не части, Вячеслав Рудольфович. Это-то нам зачем? Оружие – понятно. Броневики там, аэропланы… Шашки новые… Ну, а в небеса-то зачем? Бога за бороду ухватить хотим? Зачем все это? Пусть нам даже удастся забросить на 400 верст в небо кусок железа. На чем он там держаться будет, не знаю, ученым виднее. Ладно, пусть… Чем это может грозить нашим врагам? Оттуда до земли и из морской пушки недострелить!

Сталин улыбнулся.

– Ну не четыреста, а всего лишь на двести… А грозить будем шашками, Семен. Твоими знаменитыми кавалерийскими шашками… Только новой конструкции.

Товарищи засмеялись. Любовь Семена Михайловича к кавалерии была общеизвестна.

– Да я серьезно, Коба, – обиделся Буденный.

– И я серьезно, Семен.

Глядя поверх голов, Сталин обратился сразу ко всем:

– Советские ученые уже изобрели такое оружие, которое может попросту предотвратить войну, доказав империалистам нашу силу! Это должно охладить горячие головы, как на Западе, так и на Востоке. Есть теперь у нас такая шашка, которой и сто верст не помеха!..

По комнате пролетел шум – скрипнули стулья, кто-то выдохнул. Генеральный знал, что тут сидели прагматики – люди, двумя ногами стоящие на земле. Мысли их связывали с насущными задачами, стоящими перед страной, – с коллективизацией, с индустриализацией, с борьбой с неграмотностью… Но эти же люди своими руками ломали, раздвигали рамки возможного, выстраивая на земле то, чего тут еще никогда не было – первое государство Пролетарской диктатуры.

– Значит, «шашка» у нас уже есть. Мы ее над Землей подвесим и…

Буденный посмотрел на Сталина, предлагая тому продолжить. Тут могли быть варианты.

– И тогда мы сможем спокойно строить социализм в отдельно взятой стране… Если захотим.

Недосказанное поняли все. Ворошилов покряхтел, сильно потер затылок.

– Нда-а-а-а-а… А мы все «кавалерия, кавалерия»…

Сталин хмыкнул, словно соглашался со старым товарищем, но все-таки возразил.

– А ты ее, Клим, тоже со счетов не сбрасывай… Новые Советские республики, они ведь не только на Луне, а и на земле образовываться будут.

Бравый кавалерист поскреб подбородок, ничего не сказал. Молчание висело несколько секунд.

– Первыми в мире над Землей подняться… – протянул Молотов. – Это ж сколько денег потребуется?

– Кто не желает кормить свою армию, будет кормить чужую, – напомнил Тухачевский.

– Коллективизация, индустриализация, борьба с неграмотностью… – продолжил Вячеслав Михайлович, словно и не слышал ничего. – Где деньги возьмем, Коба? Как я понимаю, это все по-настоящему… Тут копеечной свечкой не обойдемся.

Сталин, сидевший боком, дернул щекой, из трубки полетели сухие искры. У этой идеи имелись два слабых места. Одного из них и коснулся старый товарищ. Утрируя грузинский акцент, и так заметный в его речи, он ответил:

– Вай! Всэм дэньги нужны! Всэ приходят ко мнэ и говорят: «Вот, Коба, хорошее дэло есть. Большая польза от него будэт Мировой Рэволюции! Дай нам нэмножко дэнег, пожалуйста…»

И тут же нормальным голосом, показывая, что шутки кончились, добавил:

– Кто бы пришел и сказал: «На. На деньги, Коба. Бери! Для хорошего дела ничего не жалко!..»