Звездочка. Повесть

С чего он взял, что Паша сам понимает? Паша не понимал ничего и так смотрел на Михайлова, что тот даже удивился:

- Экое у тебя сегодня лицо… мудреное!

Взяв бумажку, Паша вышел. Бумажка оказалась заявлением. Написано оно было сумбурно, видимо наспех. Где-то в Доме инвалидов третью неделю лежит старый рабочий. «Бюрократы» и «волокитчики» до сих пор не сделали для него коляску, а без коляски ему не сдвинуться с места. Подписано заявление было Марусей Родниковой.

Городищева Паша нашел в комнате изобретателя, рассказал ему о поручении Михайлова, и они поехали в город.

Странный этот Саша Городищев! Высокий, худой, конопатый, он всегда глядит поверх голов ребят и о чем-то думает. В строю он сбивается с шага, задевает своими журавлиными ногами переднего, а тот ругается. И очень рассеянный. «О чем он всегда думает? - старался догадаться Паша. - Наверно, о своих конструкциях». В школе Саша учился на пятерки и мечтал поступить в техникум, сделаться конструктором. Война лишила его отца и старших братьев. Остались больная мать да младшая сестренка. Техникум - дело долгое, а семье без кормильца пришлось туго. «Ничего, - сказал себе Саша, - сначала сделаюсь слесарем, а техникум и заочно пройду». И поступил в ремесленное училище.

Ехали ребята по окраине, мимо беленьких домиков с кудрявыми садами во дворах, мимо кладбища, такого ярко-зеленого, что хотелось выпрыгнуть из трамвая и походить по уютным аллеям, усыпанным красным гравием, мимо кирпичной, напудренной мучной пылью мельницы.

Когда трамвай, пронзительно заскрежетав на повороте, свернул к центру, Саша поднял голову и тревожно спросил:

- Куда это мы едем?

- Как - куда? - удивился Паша. - В Дом инвалидов.

- А зачем?

- Да я же тебе говорил! - с досадой сказал Паша и опять принялся объяснять, куда и зачем послал их Михайлов.

- А, правильно, - вспомнил Саша, - ты говорил. Ну что же, это мы все разберем и всыплем кому следует, - закончил он с неожиданной воинственностью.

На одной из улиц, где по обе стороны шумели высокие тополя, ребята разыскали двухэтажное здание с лепными фигурами зверей на фасаде и вошли во двор. Пожилая санитарка в халате с любопытством оглядела их и уверенно сказала:

- Это к Науменкову, к Глебу Ивановичу.

- К Науменкову, - подтвердил Паша. - А вы почему знаете?

- Девочка тут одна была, вот в такой же форме, как на вас, - с молоточками. Ох и бедовая же! Говорила, говорила с Глебом Ивановичем, а потом - к директору. Кулачки сжала, глазки блестят. «Это, говорит, безобразие, это, говорит, невнимание к рабочему классу! Вы ответите!» Пойдемте, я проведу вас в палату.

У раскрытого окна лежал на кровати седой, коротко остриженный человек и напряженно всматривался в вошедших. Вдруг складки на его лбу разошлись и все лицо просветлело.

- Ремесленники?! - глуховатым басом проговорил он. - Вот так Маруся! Пообещала - и сделала. Это она вас прислала? Садитесь, товарищи.

И так было сказано это «товарищи», будто в комнате стояли не ученики-подростки, а взрослые, с солидным стажем рабочие.

Ребята осторожно придвинули табуретки и сели, косясь на кровать: под Простыней, где должны вырисовываться ноги, было гладко и пусто.

- Точнее сказать, нас комсомольский комитет прислал, - поправил Паша. - А Родникова только заявление написала.

- Вот-вот, - кивнул мужчина, - я и говорю. Ну и бойкая ж девочка!

- Как же она про вас узнала? - поинтересовался Саша.

- А просто. Она тут близко живет, мимо ходит. Заглянула раз в окошко и говорит: «Дедушка, вам, верно, скучно лежать?» - «Скучно, говорю, детка». - «А вы бы пошли погуляли». - «Пошел бы, говорю, да ходилок у меня нету». - «А вы на колясочке. Знаете, есть такие коляски, что их руками двигают!» - «А чтоб на колясочке, говорю, надо две руки иметь, а у меня только одна». Села она на подоконник и все расспросила: и кто я, и где работал, и как со мной эта беда случилась. Потом и говорит: «Ваш директор, наверное, бездушная личность, бюрократ и волокитчик, раз он до сих пор не заказал вам подходящую колясочку». - «Да, говорю, по трошки есть в нем всего этого добра. А главное, две руки надо иметь». - «Ничего, отвечает, мы вам изобретем такую колясочку, что вы и с одной рукой поедете. Подумаешь, какой сложный агрегат!»

Саша, сидевший до сих пор неподвижно, вдруг заерзал.

- Это… это, наверно, надо так, - шепотом проговорил он, - взять ведущую ось и насадить на нее шестерню, а потом… Или нет… Лучше взять…

И засопел, прищурив один глаз, а другим нацелившись в угол комнаты.

Вечером заседал комсомольский комитет. На заседании был и мастер 5-й группы Денис Денисович, широкогрудый, массивный старик с круглым лицом, и даже директор училища Семен Ильич. Была, конечно, и Маруся. Забившись в угол, она следила оттуда беспокойными глазами за всеми, кто брал слово, и на ее подвижном лице попеременно отражалось выражение лица каждого из говоривших.