Звездный час

– А что – события? – пожал плечами Барсов. – Да, шума было много, и Лория очень постарается вывести всех на чистую воду. Ну, и выяснит, что Никодим Иванович в надежде вернуть себе прежнюю должность устроил провокацию: предложил германскому агенту похитить бомбу профессора Кудрявцева, рассчитывая вовремя пресечь эти планы и выставить себя спасителем России. А в итоге сам поплатился жизнью. И если бы не ваше своевременное вмешательство, осталась бы Россия без сверхоружия. Вот и вся история. Даю вам слово, Елизавета Дмитриевна, – буду жив, приложу все силы к тому, чтобы защитить ваше доброе имя!

– Вы шутите, должно быть! Какое там своевременное вмешательство? Это Зенкевичу надо спасибо говорить. А я только все испортила.

– Надеюсь, у меня найдется время вас переубедить. А теперь добро пожаловать на борт!

Что ж, крейсер так крейсер. Вверим свою судьбу морю. И Лиза следом за Барсовым взошла на сходню.

– Вероятно, вам не терпится узнать, куда лежит наш курс, – сказал Барсов Лизе, когда они ступили на палубу «Славы». – По приказу командующего флотом крейсер вместе с лидером «Ташкент» отправляется в набеговую операцию против Констанцы. Нам предстоит огневой налет на базу германских подлодок.

– Но ведь Констанца – румынский город! – удивилась Лиза. – Мы уже и с Румынией воюем?

– Румынии был направлен ультиматум – интернировать или выдворить все немецкие части, находящиеся на ее территории. Ответа мы не получили, значит, находимся с ней в состоянии войны. Впрочем, эти неблагодарные хамы, забыв, что мы за них кровь проливали в прошлую войну, давно зарятся на Бессарабию, так что удивляться нечему…

– Однако надеюсь, вы не собираетесь посылать меня в подарок румынам вместе со снарядами? – спросила Лиза.

– Никак нет, Елизавета Дмитриевна! По завершении огневого налета мы пойдем в сторону Турции и там переправим вас на берег.

– И вы что, так просто можете сделать крюк в тысячу верст, чтобы высадить с корабля нелегальную пассажирку?

– На юго-восточных курсах будет меньше вероятность погони, – беззаботно ответил Барсов. – Немцы станут искать нас на осте и норд-осте, а мы отойдем на зюйд-ост! Как видите, никакого капитанского произвола, а чистая военная необходимость!

Люди на палубе начиная с часового у трапа поглядывали на Лизу с любопытством, но держали свои мысли при себе. Первым, кто воззрился на нее с нескрываемым удивлением, был высокий морской офицер со светлыми, как у младенца, волосами и такими же по-детски голубыми глазами. Однако их суровый взгляд давал понять, что держать офицера за ребенка совсем не стоит.

Предваряя его недоумение, Барсов сказал:

– А, вот и вы, Анатолий Прокофьевич. Позвольте представить: мой старпом, кавторанг Ангелов – госпожа Тургенева.

– Ростислав Михайлович! – промолвил Ангелов, не стесняясь присутствия Лизы. – Эта дама пойдет с нами?!

– Да, – невозмутимо кивнул Барсов. – Елизавета Дмитриевна – моя личная гостья.

– Ваше высокоблагородие, – сказал Ангелов официальным тоном. – Я заявляю решительный протест! Мало того, что присутствие на корабле особы, не внесенной в штатное расписание, само по себе грубейшее нарушение устава, ее еще и разыскивают по обвинению в шпионаже!

– Анатолий Прокофьевич, – негромко процедил Барсов, – страна находится перед Елизаветой Дмитриевной в неоплатном долгу! И я приказываю вам оказывать всяческое содействие ее доставке в Турцию или иное нейтральное государство. А за нарушение устава я готов держать ответ. Приказ ясен?

– Так точно! – буркнул тот, но, уже уходя, недовольно проговорил в сторону: – Женщина на борту – быть беде…

– Не будьте суеверным! – бросил Барсов ему в спину, подмигнув Лизе. – Осторожнее, Елизавета Дмитриевна, – предупредил он. – Комингс высокий!

Сквозь узкий дверной проем они попали во внутренний коридор, которым Барсов проводил Лизу до каюты, обставленной с неожиданным шиком: мебель красного дерева, бронзовые дверные ручки, мраморная столешница, письменный прибор из малахита и в пару к нему пепельница. На стене, как лицемерный символ преданности режиму, висела копия известной картины «Врангель и Слащов в Кремле». Пожалуй, лишь круглые окошки иллюминаторов напоминали Лизе о том, что она оказалась на корабле. Остановившись на пороге, Барсов сказал:

– Вот, Елизавета Дмитриевна, флагманская каюта к вашим услугам, чувствуйте себя как дома. Можете спокойно отдыхать, вас никто не потревожит – нынче мы сами себе флагманы. Юра, – велел он Бобринскому, который сопровождал их с саквояжем в руке, – передаю госпожу Тургеневу в твое заведование. Следи за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я же, с вашего позволения, вернусь к своим командирским обязанностям.