Звезда сыска

— Конечно, раз он так и не съехал из гостиницы. А квартиру снял, потому что знал нечто об этом доме. И раз ему понадобился старый план, то…

— …то он, скорее всего, желал там что-то найти! И найти нечто ценное. Спрятанный клад.

— Возможно, что не клад, а некие документы. Но представляющие для него ценность.

— В любом случае речь идет о тайнике! И он его нашел! Раз брал эти бумаги лишь один раз.

Я уже собралась чуть остудить не в меру разгорячившегося партнера по полицейскому розыску, высказаться в том смысле, что уж больно склонны мальчишки радоваться всяким там тайникам и кладам, но обнаружила, что у самой сердце забилось чаще, что и меня охватывает азарт. Потому постаралась для начала успокоиться сама.

— Нам первым делом надо поискать здесь хоть какую-то зацепку, где бы мог тайник располагаться. Это раз.

— И узнать, что же в нем могло находиться, — это два! — поддержал меня Петя.

Мы принялись вновь рассматривать чертежи, но вынуждены были сдаться. Решили для начала спросить у Коленьки, не подскажет ли он, кому принадлежит этот дом. Но, складывая папки в коробку, обнаружили застрявший в ней листок бумаги. Даже не листок, а небольшой клочок, неровно вырванный из блокнота или из записной книжки. На нем карандашом в несколько строк были нарисованы палочки и галочки наподобие латинской буквы V.

— Загадка «Пляшущих человечков»![50] — задумчиво произнес Петя, разглядывая улику. То, что он был оставлен здесь Микульским, сомнений у нас не было. И то, что его можно было посчитать уликой, мы уже тоже не сомневались. — Возьму-ка я его с собой. Вдруг удастся расшифровать?

Поняв, что дальше смотреть на чертежи нам все одно уже бессмысленно, мы пошли к господину архивариусу.

— Так-с! — вновь, как дело дошло до исполнения его обязанностей, Коленька в качестве междометия использовал это выразительно звучавшее «Так-с!» — Пройдемте, господа и дамы. Уверен, что в этой коробке мы найдем ответ на интересующие нас вопросы. Пожалуйте! Интересующий вас дом был построен по заказу купца первой гильдии Евграфа Николаевича Кухтерина и передан для проживания госпоже Окуневой на основе безвозмездного и бессрочного пользования. То есть жить в нем госпожа Окунева могла сколько душа пожелает, но собственницей не являлась. Затем дом перешел в собственность старшему сыну купца Алексею Евграфовичу Кухтерину, с коим все мы неплохо знакомы. Но он практически сразу продал дом мещанину[51] Лопатину Н. Д., который и по сей день им владеет. Что еще? Господин Лопатин запрашивал разрешение на перестройку дома и получил его. Все, господа!

— А вы не знаете, кто такая госпожа Окунева?

— Увы! Я в те отдаленные времена только и успел на свет появиться. Но думаю, что вы можете просветиться на сей счет из газет, тогда издаваемых. Что-то можно найти в Бесплатной библиотеке, но лучше пойти в библиотеку Петра Ивановича Макушина.

— Николя, вы позволите нам зайти еще раз? — спросил Петя, одеваясь.

— Теперь уж не раньше следующей недели, в ближайшие дни я буду занят в театре.

Мы еще раз поблагодарили и выбрались на свет божий.

— Петя, прошу меня простить, но мне надо спешить домой. У нашей хозяйки сегодня день рождения и мы с дедушкой приглашены. Неловко опаздывать.

— Так я вас провожу, крюк совсем небольшой получится, а мы успеем обо все договориться. Вам не кажется, что кривая начинает выстраиваться, как говаривал гений русского сыска?

— Кажется, но я для начала хотела бы выслушать вас.

Петя сделал сосредоточенное лицо и заговорил:

— Наш подозреваемый прибыл в город, преследуя вполне определенную цель. Ему неким, неизвестным нам образом, стало известно о тайнике в доме на Лесной. Чтобы не привлекать к себе внимания, он сделал вид, что снимает в этом доме квартиру, а на самом деле занялся в ней розыском тайника. Но дом оказался перестроен, и ему пришлось идти в архив. В результате он нашел нужную ему подсказку. Ведь он не приходил в архив во второй раз?

Петя посмотрел на меня, я кивнула ему, показывая, что это-то мне ясно: если бы он не нашел того, что нужно, уж наверное пришел бы вторично!

— Если это все ж таки клад, — продолжил Петя, — то он захотел, вернее вполне мог захотеть, продать содержавшиеся в нем ценности частично или полностью. Для этого ему и понадобился сообщник, на роль которого больше всех иных фигурантов[52] подходит трактирщик Елсуков.

— Во всяком случае, мы никого иного подходяще го не знаем, — вставила свое замечание я. — Так что спешить с выводами несколько преждевременно.