Звезда сыска

Закончив, он попросил дедушку раздать списки ролей каждому из актеров и артисток. В таких списках была не вся пьеса, а лишь тот текст, который актеру надлежало учить для своей роли, да реплики иных персонажей, с которыми тому приходилось общаться по ходу действия. На этом дневная репетиция была завершена, а после обеда должна была начаться репетиция первого акта на сцене. Народ принялся расходиться на обед, но тут примчался Арон Моисеевич и сразу закричал:

— Можете меня казнить, сударь мой Александр Александрович, но нигде треклятой арфы нет! И сил моих больше нет. Отчего бы вам не попросить балалайку или там домру? Эти инструменты и в магазинах продаются, и в каждом трактире на них играют.

Выдав эту возмущенную тираду, он плюхнулся в кресло первого ряда и принялся утирать лицо огромным носовым платком, из какого, наверное, получился бы чехол для того же кресла.

— Позвольте, Арон Моисеевич! — возмутился Александр Александрович. — Как же мы куплеты на манер французских будем под балалайку исполнять? Это совсем даже не годится! И домра тут не подходит совершенно.

— Подходит не подходит — мне уже все едино, — трагическим тоном сказал музыкант и тут бросил взгляд на сцену, посреди которой стояла арфа.

Для начала он покачал головой, затем погрозил антрепренеру кулаком, затем рассмеялся:

— Вам бы только шутки шутить, Александр Александрович!

— Покорнейше прошу простить меня, — раскланялся тот в ответ, впрочем, без тени раскаяния. — Совсем вылетело из головы предупредить вас, что необходимый инструмент уже имеется в наличии.

Мы уже оделись и собирались выходить, когда Александр Александрович остановил нас:

— Господин Королев обещали уже сегодня, край завтра, прислать нового хозяйственного распорядителя и нового кассира. А вот Михеичу замены пока не ожидается. Вот я и хотел вас попросить, Дарья Владимировна, заменить его на ближайших спектаклях. Я пока специально не беру в репертуар ничего, где есть сложности по этой линии. Так как?

— Да с превеликим удовольствием.

— А вы, Афанасий Николаевич? Не возражаете?

— Так она все равно почти все время в театре проводит. Пусть при деле будет. Опять же не зря ее Михеич учил своему ремеслу и хвалил за успехи.

— Вот и славно, договорились. Только вы, Афанасий Николаевич, ни свое, ни Михеича искусство ремеслом не называйте. Вон господин Станиславский говорит, что театр с вешалки начинается. А уж он, судя по его работе, лучше многих понимает, что нет в театре ничего неважного и что каждый в нем искусству служит.

— У того же господина Станиславского суфлеров нет, — хотел было возразить дедушка, но господин Корсаков сделал такую мину на лице, что договаривать он не стал.

— Понятное дело, что господин Станиславский имеет возможность месяцами новые постановки репетировать, — сказал Александр Александрович, довольный тем, что ему перестали возражать. — Того же «Гамлета» больше года готовили. Тут можно с актеров требовать знание роли назубок. Нашим же артистам без вас совершенно не обойтись.

* * *

Едва мы после обеда вновь переступили порог театра, как мне сказали, что меня гость дожидается. Я подумала, что это Петя пришел, но в каморке Михеича сидел совсем другой человек в меховых одеждах. Дедушке я успела рассказать о новом знакомом, хоть и не сообщила, при каких обстоятельствах мы познакомились. Так что дед не особо и удивился, поздоровался с гостем за руку, представился и ушел на сцену.

Выглядел дедушка Алексей куда веселее вчерашнего, видимо, деньги и впрямь нужны ему были для важного дела, и дело это было уже сделано.

— Здравствуй, — сказал он мне. — Подарок принес. Деньги не стала брать, а подарок взять надо.

Он извлек из своего безразмерного, но невесомого мешка пушистую меховую шапочку. Но вовсе не похожую на ту шапку, что носил сам, а очень модно пошитую. Но соболь, из которого она была сделана, был такой же красивый, как и те, что он продал накануне. Я поняла, что, отказавшись, могу и обидеть хорошего человека, не стала отнекиваться, а взяв невесомое изделие в руки, тут же захотела его примерить. Жаль, зеркало у Михеича маловато, ну да ничего, позже у кого в гримерной рассмотрю получше.

— Угодил? — спросил эвенк.

— Еще как угодили! Спасибо вам большое.

— Вчера дочь привез к докторам. Медведь ее обидел. Ногу теперь лечить надо. Нельзя в тайге хромой быть. Доктор сказал, чтобы нога ходила, дорогое лечение нужно. Теперь все хорошо, денег хватило, скоро бегать будет.

— Да как же она с медведем встретилась? — удивилась я.

— Мы в тайге живем. Медведь в тайге живет. Встретились. Дочка в больнице. Шкуру медведя твоему брату подарю.

— Вы хотите сказать, что ваша дочь убила медведя!

— Сам виноват. Зачем напал? Зачем спать не лег, если уже зима, зачем по тайге ходил?

— Вы, наверное, и сам охотник.

— Охотник — согласился дедушка Алексей. — У нас каждый охотник Еще я шаман.

Вот тут я удивилась еще больше: как же так У нас в театре сидит шаман? Опять же, шаман этот человек крещеный. Не удержавшись, я об этом и спросила.