Звезда Любви

— А мне понравился роман, — вдруг выпалила Жюли, но тут же покраснела и смутилась под пристальным взглядом Шеховского.

Звякнула, ударившись о пол, серебряная вилка, и Полин, подняв глаза, недоуменно посмотрела на сестру. Не менее красноречивым был и взгляд брата. В столовой повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом колышущейся на ветру шелковой занавески.

С самого начала обеда краем сознания Серж уловил странные перемены, произошедшие в поведении младшей сестры. Жюли не хихикала за столом, не разговаривала, размахивая руками, как обычно, а сидела тихо, как мышь, опустив глаза и рассеянно гоняя еду по тарелке.

— Простите! — Жюли залилась краской и бросилась вон из комнаты.

Сергей выразительно пожал плечами, всем своим видом показав, что не одобряет поведение сестры.

Добежав до своей комнаты, Юленька бросилась на кровать лицом в подушку. Дура! Боже, какая же она дура! Вот кто ее за язык тянул?! Князь теперь подумает о ней Бог знает что! Впору было разрыдаться, и близкие слезы уже подступили к глазам. И отчего вдруг так захотелось плакать? Шмыгая носом, девушка села на постели. Повернувшись на звук открывшейся двери, Жюли увидела нянюшку Пелагею, которая вошла в комнату, переваливаясь с боку на бок под своим немалым весом.

— Что это с Вами, Юлия Львовна? Не иначе, как голову Вам сегодня солнышко напекло! Говорила я Вам, чтобы без шляпки из дому не выходили, косы-то вон какие чернявые, того и гляди, перегреться можно, да и лицо вон за лето как потемнело, — принялась она отчитывать свою любимицу.

— Отстань, Пелагеюшка, без тебя тошно, — отмахнулась Юленька.

— Что это ты, сердешная, так расстроилась? Кто ж тебя обидел? Не иначе, как Сергей Львович опять чем недоволен был?

Юля только вздохнула в ответ на слова няньки. Конечно, Серж будет недоволен и не преминет ей высказать все, что думает о ее выступлении за обедом. Но вовсе не это было причиной ее внезапного побега из столовой. Не было сил смотреть на то, как князь любезничает с Полин. Ах, как же он смотрел на нее! У Юли сердце замирало от этих взглядов. Да я бы что угодно отдала, чтобы на меня одну он смотрел такими глазами! — вздохнула она. Прикрыв веки, она тотчас представила себе лицо Павла Николаевича, такое красивое и в тоже время надменное. Он, наверное, и в грош не ставит своих соседей. Кто они? Мелкие сошки, поместное дворянство! Но все же Полина привлекла его внимание, и трудно было это не заметить.

— А Полина-то наша его сиятельству приглянулась, — заметила Пелагея, складывая в коробку ленты, которые Юленька утром вытряхнула на кровать, когда искала, чем бы подвязать старое платье Полины, что было ей немного велико в талии. — Уж я-то вижу! А хорошо бы он женился на ней. Поехала бы тогда Полюшка в Петербург, а там и ты, моя, касаточка, к сестрице-то в гости наведалась. Глядишь, и тебе бы нашелся столичный жених-то.

— Ой, да помолчи ты, Пелагея! — вскрикнула Юля, и слезы, горячие и нежданные, потекли вдруг из глаз. Шмыгнув носом, Юленька зарылась лицом в подушку и разрыдалась.

— Господи ты Боже мой! — всплеснула руками нянька. — Да ты никак… Ой, девка, да ты что! Выброси из головы, думать забудь!

Договорить Пелагея не успела. Дверь в комнату барышни распахнулась, ударившись о стену, и на пороге предстал разгневанный хозяин усадьбы.

— Вон пошла! — сквозь зубы бросил он Пелагее.

Перекрестив тайком девушку, пожилая женщина торопливо вышла из комнаты.

— Юлия Львовна, — начал Серж тоном, ничего хорошего ей не предвещавшим, — потрудитесь объяснить, что это на Вас нашло за обедом, когда у нас гости за столом?!

— Простите меня, Серж, — пролепетала Юленька, не сводя глаз с потемневшего лица брата.

Сергей вгляделся в лицо сестры. Влажные дорожки слез все еще блестели на щеках, веки припухли и покраснели.

— Почему Вы плакали? — подходя ближе, поинтересовался он.

Юля опустила глаза. Что она может сказать, если и сама толком не понимает, почему разрыдалась?

— Я неважно себя чувствую, — солгала она.

Сергей явно не поверил ей, но настаивать не стал.

— Что ж, тогда прилягте. Я велю Пелагее принести Вам чаю с мятой, — холодно улыбнулся он одними уголками губ.

— Спасибо, Серж! Вы очень добры ко мне, — прошептала она.

Сергей вздрогнул от этих слов. Он так привык ненавидеть ее, считать живым напоминанием о неурядицах в семье, что слышать от нее подобное было для него в новинку, поскольку Юленька, всегда тонко чувствовавшая его отношение к себе, старалась держаться от него как можно дальше.

Оставив Юлю на попечение Пелагеи, Серж прошел в свой кабинет и остановился у окна. Павел Николаевич под руку Полин прогуливались по тенистым аллеям их небольшого парка. Дай Бог, Дай Бог, — подумал Кошелев, — одной заботой меньше будет.

Глава 1