Звезда конструктора

Мы уже почти дошли до выхода, когда дорогу мне преградила крупная фигура в мантии преподавателя.

— И куда же это торопится молодой человек? Девушку проводить?

— Я-а-а-а… это…

— Понимаю-понимаю, первый зачет, да еще по практической магии, а также ужасные слухи о зверствах страшного Робика уже давно не дают спать ночами и вынуждают применять анестезию в виде, — он принюхался, — неплохого вина и пива. Так, молодой человек? Ничего. Я не очень страшный. Ты в этом скоро убедишься. Это борода у меня страшная. Черная и лопатой! А зачет этот — пока что промежуточный. На допуск к сессии, каковая имеет место быть, согласно расписанию, каковое имеет тенденцию с годами оставаться неизменным, в конце следующего месяца. А именно — декабря, первого месяца зимы. Таким образом, не вижу причин для излишних волнений. Разве что именно вас, ньор, я не припомню, а забывчивостью не страдаю. Значит, занятия мои вы посещали из рук вон плохо, и это может создать некоторые препятствия к вожделенному допуску. Тем не менее выше нос и прошу за мной. Вас я приму первым, дабы вы совсем в коридоре в кисель не превратились, что явит дурной пример остальным первокурсникам.

Закончив свой монолог, Робик за рукав, как мальчишку, поволок меня в аудиторию, вокруг которой, как и везде, в первых рядах вились превосходники и безнадежные удависты. Первые хотели попасть побыстрее, чтобы получить свой законный высший балл и пойти праздновать, вторые — верили в то, что «перед смертью не надышишься», и также хотели побыстрее «отстреляться». Остальные крутились в отдалении, листали конспекты или, медитируя на потолок, повторяли материал в уме.

В аудитории, куда мы зашли вместе с преподавателем, все было подготовлено к зачету: скамьи с пюпитрами сдвинуты к стене, освободив место посередине; к меловой доске был придвинут длинный стол с заготовками, небольшими дощечками, лежавшими стопками на столешнице; к торцу этого стола был приставлен столик для преподавателя.

— Ну что ж, молодой человек. Чтобы долго не мучить вас, предлагаю выбрать заготовку и изобразить на ней что-нибудь.

— А что именно? — признаться, я уже и забыл, что мы там делали в свое время на первом курсе.

— Да что угодно. Что умеете, то и изобразите. А я посмотрю, чему вы у меня научились.

Кажется, мы делали тогда что-то простенькое. Светлячок или звоночек… не помню. Ну, пусть будет звоночек со светлячком. Что-нибудь, да подойдет. Откровенно говоря, мне уже надоело ломать комедию, тем более что разоблачение ничем уже мне не грозило. Если к тому же попросить коллегу — а маг магу, невзирая на ранги, все равно коллега — не рассказывать про меня. Стоврус говорил о Робике как о честном и добром человеке, поэтому, думаю, можно рискнуть и открыться.

Я взял первую попавшуюся заготовку, быстро сформировал магему, фонтанирующую разноцветными светлячками под хрустальный перезвон колокольчиков, и импульсным методом внедрил ее в дощечку. Не забыл выжечь пиктограмму активации и через пять минут протянул результат преподавателю. Тот удивленно оторвался от фолианта, который начал читать сразу, как только я пошел к столу с заготовками, посмотрел на меня неодобрительно и, пробормотав что-то вроде: «Я так и знал. Ничего в этой пустой голове не осталось. Одни девушки и выпивка», — всмотрелся в дощечку.

Магом он оказался действительно знающим и талантливым. Чтобы перейти на магическое зрение, распознать, что я там накрутил, и проверить работоспособность, ему потребовалось не более двух минут.

— Та-а-ак, молодой человек. И что это значит? Подменить дощечку вы не могли — я за этим внимательно следил, и пусть вас не смущает книга. Опыт, знаете ли. Значит, сделали вы ее прямо здесь. Но то, что вы сделали, — это не уровень первокурсника. Скорее квалифицированного подмастерья или даже мага-конструктора. Кто вы такой?

— Я очень вас прошу, ньор Робик, никому не рассказывать. Дело в том, что я действительно маг-конструктор, а в мантию первокурсника переоделся для того, чтобы попасть в библиотеку академии.

— То есть вам понадобилась наша библиотека и для этого вы нарядились в сей маскарадный костюм? Вы по жизни — жмот и каждую медяшку гвоздями к стенке приколачиваете? Хотя мантия выглядит новой… Хм. Неужели вы здорово потратились, чтобы сэкономить десяток медяшек? Странно это. Не находите?

— Я не могу рассказать обо всех обстоятельствах… Эту мантию я одолжил. Как и сумку. Мне просто очень надо в библиотеку. Было надо.

— Теперь, значит, не надо?

— Нет. Не надо. Мне одолжили и книгу…

— Стало быть, вы нуждаетесь в деньгах, а работу найти не можете. Можете не рассказывать о причинах. Я не хочу о них знать. Про черные списки наших промышленников слышал от тех, кто имел несчастье в них попасть, и потому прекрасно вас понимаю. Не хотите место на кафедре? Два золотых в месяц, лаборатория фактически в вашем распоряжении и премии за выполненную работу…