Звезда Давида

Улица пустынна. Весенний ветер гоняет обрывки лозунгов и газет. На некоторых столбах еще сохранились надписи, призывающие «защитить первую социалистическую германскую республику». Напротив магазин с заколоченными ставнями и сохранившейся надписью «Молоко». Стекла выбиты. Лавка зияет черными провалами окна. Улицы давно никто не подметал и мусора много. Вдалеке проходит пошатываясь человек в шинели и тут же исчезает за углом. Издалека доносится испуганный женский крик.

Буквально через дом стоит еще одна лавка с надписью «Булочная». Подростки подходят ближе и смотрят на выставленные за решеткой караваи, плюшки, пирожки. Жадно глядят на бублики…

Подростки сглатывают слюну, переглядываются. Снова смотрят. Замечают внутри силуэт мужчины.

Мальчишки решаются. Подходят к двери в магазин и нерешительно заходят. Звенит над дверью колокольчик. Мужчина в атласном жилете, теплой темной рубашке, со странными завитыми прядями по бокам лица, оборачивается к двери. Увидев мальчишек, глядит на них.

Приветливая улыбка на губах медленно тает.

Подростки замирают. Оглядываются на дверь и переглядываются. В глазах вопрос: «Не стоит ли сбежать?».

Лавочник резко говорит, взмахивая руками, словно пытаясь отогнать птиц:

– Пошли прочь, попрошайки!

Выходит из-за прилавка. Один из подростков, светлоглазый, худенький моляще просит:

– Не могли бы вы, герр Штейнбах, дать нам немного хлеба? Моя мама и сестренка совсем плохи. Они умрут, если я не принесу еды…

Штейнбах хватает его за плечо и вышвыривает из магазина:

– Пошел прочь! Мы не подаем нищим!

Мальчик падает на мостовую. Второй успевает увернуться от руки лавочника и выбегает сам. Штейнбах возвращается за прилавок. Второй подросток подбегает к товарищу и помогает ему подняться. Вилли плачет от унижения и горя. Его руки и коленки ободраны. Друг утешает его, с ненавистью глядя на ворота:

– Ничего, когда-нибудь мы им отомстим…

Неожиданно Вилли хватает камень и со всей силы кидает его в витрину «булочной». Слышится звон бьющегося стекла и посуды. Испуганный вскрик лавочника. Мальчишки улепетывают вдоль улицы.

На повороте Вилли со всего маху влетает головой в чью-то грудь. Слышится мужской вскрик и крепкая рука хватает мальчишку за плечо:

– Куда это вы так несетесь?

Готтен поднял голову. Рядом стоял худощавый незнакомец в длинном пальто. Посмотрел в сторону, откуда раздавались крики и усмехнулся:

– Не бойся. Я не сдам им тебя. Так что случилось?

Вилли почувствовал доверие и рассказал о произошедшем. Приятель Вилли тоже подошел подтверждая слова. Незнакомец мрачно усмехнулся:

– Однажды они ответят…

Сунул руку в карман пальто и протянул мальчишкам по два кусочка сахара и по сухарю:

– У меня больше ничего нет.

Мальчишки не веря глазам взяли гостинец и поблагодарили:

– Спасибо. А вы кто?

Незнакомец усмехнулся:

– Обо мне вы еще услышите. А теперь бегите…

Штандартенфюрер неожиданно вскакивает. Трость падает на траву. Прихрамывая и едва не падая, Готтен делает шаг вперед. Эльза успевает подхватить его под локоть и поддержать, но он отталкивает ее руки в тонких перчатках. Почти бережно убирает иголку с пластинки. Хватает пластинку обоими руками и с ненавистью переламывает пополам. Со всей силы швыряет обломки в сторону. Один попадает в березу и разлетается на мелкие куски.

Вильгельм Готтен вновь садится в кресло, стараясь не встретиться взглядом с Эльзой. Холодное выражение на ее лице пропало. Она с тревогой глядит на коменданта. Солдат явно не знает что делать и смотрит то на штандартенфюрера, то на доктора, то на пластинки, граммофон и лежащий парабеллум. Начальник концлагеря молчит, глядя перед собой остановившимися глазами…