Звезда Давида

И Гольдберг послушно отправлялся собирать дровишки. Временами Абрам тащил еду в двух огромных бачках и рюкзак с хлебом за спиной прямо на позиции, стараясь выгадать время короткого затишья. Торопливо раздавал кашу или щи. Солдаты быстро ели. Более пожилые благодарили:

– Спасибо, сынок! Без еды много не навоюешь…

Абрам каждый раз с горечью замечал, что личный состав полка стремительно убывает. Временами он спрашивал, оглядываясь:

– Солдат с веснушками на носу куда пропал? Светлоглазый такой… И кудрявого парня я что-то не вижу…

Кто-нибудь из солдат мрачно произносил:

– Убили его. А дружка утром в санбат отправили. Не знай, выживет ли…

Получив раза два такие ответы Абрам спрашивать перестал. Раздавал еду и возвращался к кухне. Анюткин каждый раз радостно констатировал:

– Целый явился! Слава Богу!

И снова командовал:

– Давай, пока стоим, тащи воду. Надо успеть кашу сварить к вечеру. Я пока лошадей напою…

Повар и помощник заметно сдружились. Хоть Евсей и ворчал на Абрама, но без злобы. Часто готовить приходилось прямо на ходу, едва поступал приказ об отходе. Два больших котла с топками перевозились парами лошадей. Впереди такая же пара, управляемая поваром, тащила телегу с припасами. Кони, привыкшие тащиться медленно и друг за другом, двигались по проселочным и лесным дорогам. Абрам, заметив подходящий сучок или обрубок на обочине, соскакивал с облучка. Отбегал в сторону, чтоб забрать деревяшку. Лошади продолжали шагать по дороге. Гольдберг догонял маленький обоз, кидал в топки дрова и котлы продолжали кипеть.

Анюткин на его прыжки оборачивался и добродушно усмехался:

– Экой ты неугомонный, Абрам! Вот доберемся до места нового и успеем сварить жратву. Чего ты колготишься?

Гольдберг возражал, с трудом забираясь на облучок:

– Пока мы доберемся, котлы погаснут и варево кипеть перестанет. А это считай, что по новой… Мне же не трудно наклониться да подобрать лесину. Зато наши вовремя еду получат…

Дважды на территории расположения кухни побывал капитан Уржумцев. Прямо при Гольдберге спросил повара:

– Как новый помощник? Справляется?

На что Евсей ответил:

– Справляется, товарищ капитан. Ни от какой работы не отказывается. Работящий парень, хоть и студент. Старается… – Сразу добавил, заметив заинтересованность на лице Абрама: – Ну, конешно, временами что-то и не получается. Так я объясню и он понимает. По вечерам все с винтовкой разбирается. Бумагу откуда-то об ее устройстве достал…

Уржумцев обернулся к Абраму, внимательно взглянув на него:

– Вот и пригодился ты, как говорил старшина Квасько. Служи, парень при кухне. Сытый солдат и воюет лучше…

Йохим Кацман вжался в землю, едва начали бомбить и не выглядывал, что-то шепча посеревшими губами. Даже когда обстрел прекратился, он не выглянул из окопчика. Его товарищи отстреливались от немцев, а он вжимался в землю все сильнее. Потом странная мысль пришла ему в голову. Он отшвырнул от себя винтовку и осторожно огляделся по сторонам. Вытащил из кармана солдатскую книжку и старательно закопал ее в землю, утрамбовав ладошкой.

Снова огляделся. Неподалеку лежал убитый солдат. Кацман, сжав страх в кулак, начал медленно, ползком подбираться к убитому, замирая при каждом раздававшемся поблизости выстреле. С ужасом увидел залитое кровью лицо. Узнал сержанта Пилипенко. Трясущимися руками сунул руку в карман гимнастерки и вытащил солдатскую книжку. Открыл и прочел:

– Пилипенко Сидор Кузьмич… – Выругался: – Тьфу ты, черт! Написано сержант. Расстреляют…

Бросил книжку рядом с убитым и вновь огляделся. Услышав автоматные очереди, оглянулся. Немцы шли в атаку. Его рота отчаянно отстреливалась. Йохим огляделся снова. Сейчас он был похож на загнанную крысу. Заметил чью-то уткнувшуюся в землю голову метрах в десяти от себя и решительно пополз туда.

Солдатик был смугл и черноволос. На виске имелась маленькая ранка. Крови из нее вытекло совсем не много и казалось, что парень просто спит. Кацман решительно перевернул убитого и привычно засунул руку в карман. Достал солдатскую книжку. Вжавшись в окопчик, прочел:

– Рамзанов Идрис Магомедович. Год рождения… Место рождения Казань… Отлично!

Решительно пополз в сторону огромной воронки от снаряда. Скатившись в нее, затих. Выстрелы советских солдат становились все реже. Затем мимо пробежало несколько русских солдат, надеявшихся укрыться в лесу неподалеку. Кацман прикинулся убитым. Раскинул руки и распластался на земле. Сослуживцы пробежали рядом, переговариваясь:

– Быстрее, быстрее…

– Куда бежать? Всюду фрицы!

– Не отставай! Прорвемся!

– Глянь, еще один…

Никто не остановился возле него и это обрадовало Йохима. Автоматные очереди приближались. Гортанные голоса раздавались все ближе и ближе. Кацман достал из кармана давно припасенный белый носовой платок и медленно выбрался из воронки. Осторожно встал, держа платок в поднятой кверху руке.

Немцы уже через минуту окружили его, о чем-то лопоча. Один ткнул автоматом ему в грудь и Кацман зашелся в трусливом крике, протягивая солдатскую книжку:

– Не стреляйте! Я татарин. Я давно вас жду и буду верно служить вам!