Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Нехорошее предчувствие, горечь догадки мгновенно овладели мной. Выражение лица Элизабет говорило само за себя. Не единожды мне доводилось видеть маску отвращения и ужаса, когда люди говорили о ней. Я понял, кто эта она еще до того, как задал свой вопрос. Понял, и в то же время не хотел верить.

– Она всегда являлась под ложной личиной, но я видела её истинный лик! Обезображенное чудовище. Дочь Мааре и последовательница Мойр, которая видит чужие жизни!

– Вы слишком хорошо осведомлены. Этих имен сегодня не произносят даже заклинатели.

– Заклинатели добровольно пожелали забыть о своей страшной истории. Они предпочли ей сладкую ложь и укрыли её вуалью легенд. Но ей известно всё! Ради этого она и живет столько веков!

– Ты понимаешь, о ком она говорит? – Мари в недоумении обратилась ко мне.

– Понимает, прекрасно понимает! – Ингрид осмелела. – С ней он прошёл через Вечность, и до сих пор остается послушной марионеткой в её руках, как и мы все.

Я сделал шаг, а видящая отступила и победно улыбнулась. Этой женщине удалось задеть меня за живое.

– Ты думаешь, Давине удалось сбежать только потому, что заклинательница Ланье была столь великодушна? – она смотрела с вызовом. – Оракул стоит за всем! Столетиями, она предавала заклинателей и Братство, играя то за одних, то за других. У неё свой интерес!

Я отвернулся.

Многоликая! Проклятая бестия! Какую бы игру она ни вела, она проиграла. Посланное мне видение было знаком отчаяния. Лиам явно догадался, кто обманывал его. Я бы и сам с удовольствием придушил чертовку. Мне было плевать, когда это все началось и что её связывает с Братством. Она знала, что Лиам выжил, и что затевает.

Теперь все встало на свои места. Достать древние артефакты могла только Многоликая. Она спрятала Марилли, а когда пришло время, забрала амулет. Но такая магия не иссякает сразу. Мари носила украшение всю жизнь, и прошли годы, прежде чем сила развеялась. Хитрая ведьма всё рассчитала. Но где она сейчас? Это было частью её плана, или же что-то вышло из-под контроля? Ясно только одно – я был непроходимым идиотом. Пешкой на шахматной доске.

В камине что-то затрещало. Поленья давно догорели, остались только тлеющие угли и странный запах. Я приблизился и зачерпнул горсть золы. Пропустив пепел сквозь пальцы, отряхнул руки и недобро посмотрел на хозяйку дома.

– Вам пора уходить, – напряженно произнесла видящая.

Если бы не оковы, я бы ощутил этот запах ещё за порогом дома. Запах аконита.

Элизабет отпрянула, но наткнулась на стену. Мари тихо охнула, когда я сжал горло её опекунши. На лбу женщины выступил пот, очки съехали на бок. Она вся тряслась. Чужой страх доставлял мне удовольствие. Она считала меня чудовищем, и я решил показать насколько она права. Чудовище – отличная маска, чтобы заставить окружающих бояться.

– Неужели тебе безразлична её судьба? – я почти рычал и с превеликим удовольствием свернул бы ей шею. – Ты растила её как дочь!

– Гаррет, прошу. – Марилли осторожно коснулась моей руки, с тревогой заглядывая в глаза.

– Она никогда не была мне дочерью!

Мари вздрогнула. Сказанное ударило, как пощечина, а от следующих слов, она сжала губы, чтобы не заплакать.

– Мерзкая тварь, вот кто она! Ей не место в нашем мире! Давина обрушила на мою голову гнев Братства, когда оказалась на пороге этого дома. Только потому, что Многоликая, – имя Оракула она почти выплюнула мне в лицо, – предоставила защиту, я согласилась помочь. Я отказалась ото всего: от семьи, от нормальной жизни – ради неё. И что я получила взамен? Страх? Пожизненное заточение в четырех стенах и ожидание неизбежного…

Элизабет захрипела – я сдавил её горло, а затем резко отпустил. Видящая рухнула на колени, давясь слезами и судорожными рыданиями.

– Лиам… он… сказал, что вы придете…

Я присел рядом, чтобы смотреть в глаза трусливой предательницей.

– И ты решила оказать ему услугу? Чтобы сберечь свою шкуру? – из моего голоса пропал гнев, и взамен появился леденящий душу холод.

Раскрасневшаяся и растрепанная, она взирала на меня с ненавистью.

– Будь ты проклят! – осипшим голосом произнесла женщина.

– Уже давно, – равнодушно отозвался я.

Раздался вой. Протяжный и далекий.

– Это ещё что такое? – Мари вытирала слезы, когда я повернулся к ней. Вой повторился вновь, и она подняла на меня испуганный взгляд.

– Берсеркеры.

Только эти твари чуют запах горящего аконита за многие мили. Ликаны, на всю жизнь заключенные в волчьей шкуре. Вплоть до пятнадцатого века, пока Совет не запретил лишать ликанов человеческой сущности, большинство семей осознанно обращали своих стражей в берсеркеров. Они были намного свирепее и выносливее, невосприимчивы к магии. Заклинатели намеренно жгли аконит перед битвой, приводя их в неистовство.