Зверь в отражении. Трилогия в одном томе

Ступая по стеклу, припорошенному снегом, Проклятый миновал коридор и холл. Он желал растянуть эту игру в кошки-мышки: охота не менее увлекательна, чем когда жертва оказывается во власти хищника.

Она пряталась в зале Совета и встречала его во всеоружии: растрепанная, но от этого не менее привлекательная. Фенрир усмехнулся, окинул полотно беглым взглядом и вновь повернулся к Мари.

– Не подходи! – Мари угрожающе выставила вперёд атаме.

Каждый удар её сердца эхом звучал в голове, бил по барабанным перепонкам и разжигал внутри дикое желание. Проклятый с наслаждением смаковал происходящее и медленно сокращал разделяющее их расстояние.

– Ты ничего мне не сделаешь, – он покосился на атаме, которое оказалось в опасной близости от его горла.

Может, он и был её врагом, но все ещё выглядел как мужчина, которого она любила. Это только добавляло остроты. Фенрир хорошо запомнил, как она трепетала от его откровенных прикосновений и отводила взгляд, сжимая кулаки.

– Не будь так в этом уверен!

Мари едва доставала макушкой до его подбородка. Задрав голову, она смотрела с вызовом. Ради этого стоило оказаться непонятно где и перенести несколько неприятных минут с арматурой в груди.

Проклятый улыбнулся и перехватил её запястье, не позволяя вырваться. Лезвие коснулось кожи. Магия, заключенная в кинжале, обожгла: пришлось стиснуть зубы. Мучительно медленно он провёл им от ключицы вниз, наблюдая, как глаза девушки округлились от ужаса. Она попыталась разжать пальцы и выпустить клинок, но он обхватил их второй рукой. Несколько долгих мгновений Фенрир упивался её трепетом, и совершенно позабыл о царапине.

– Ты не сможешь навредить ему, а значит и мне, – он разжал хватку, и Марилли отшатнулась в сторону. Атаме упал на пол, и Фенрир, перешагнув через него, вновь навис над ней.

– Ты чудовище!

– Такова моя природа, – он развел руками, – и я не отрекаюсь от неё, как некоторые.

Мари сделала шаг назад, но дальнейшее отступление ей отрезала стена. Она нервно сглотнула, закусила губу, а взгляд метался по сторонам.

– Тебе некуда бежать, – все это невероятно забавляло. – Мы оказались здесь твоими стараниями. Если ты хотела остаться наедине, могла бы просто попросить.

Фенрир прикоснулся к её щеке, наклонился ближе, с наслаждением вдыхая приятный аромат и ощущая дрожь податливого тела.

– Нет, – в хриплом звуке слились мольба и протест.

Сопротивление он всегда воспринимал как вызов, увлекательную игру. Ему нравилось видеть ужас и страх жертв, когда они понимали, что их ждёт неизбежный конец. С Мари все было иначе. Ему очень хотелось пойти на поводу у своих желаний, но он не мог этого сделать. Она была нужна живой, а Фенрир не ручался, что сохранит ей жизнь. Оставалось только дразнить её.

– Боишься?

Ответом послужил судорожный вздох.

– Только Демиург куда страшнее меня. Ты ещё этого не поняла? Знаешь кто он, Марилли? Хранитель, спасший свой народ. Он уже рассказал тебе об этом? – Фенрир грубо схватил её за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Он лжец, манипулятор и убийца! Он изгнанник, одержимый желанием вернуться домой!

– Разве ты не такой?! Не убийца?

– Я уже сказал, что не отрекаюсь от своей природы, но когда-то я был человеком. Я принял проклятие, чтобы защитить любимых.

– Какое благородство, – она усмехнулась ему в лицо.

Фенрир сомкнул пальцы на хрупкой шее. Игра подошла к концу.

– Я могу убить тебя здесь и сейчас, и решить сразу несколько проблем. Только тогда шансы вновь заточить психованного ублюдка будут ничтожно малы.

Он отвернулся и подобрал атаме. На один клинок больше. Чем быстрее они соберут их вместе, тем скорее все закончится.

– Как только Кхалесса ответит на мой зов, мы уберёмся отсюда. Возиться с тобой дальше, я не собираюсь.

Фенрир не успел позвать подопечную. Голос Марилли заставил его замереть:

– Гаррет!

Он в недоумении повернулся.

– Гаррет! Что с ним?

– Он мертв.

– Нет, я не верю тебе!

– Верь, во что пожелаешь.

– Гаррет! Если ты слышишь меня, Гаррет, борись, пожалуйста! Ради Кэт, ради меня. Ты нужен мне, Гаррет!

– Замолчи! – Фенрир резко повернулся, но не сумел сделать и шага.

На секунду ему показалось, что он вновь оказался в ловушке чистилища. Там, где время утрачивает свою власть, и каждый миг длится целую вечность. Знакомая боль взорвалась ослепительной вспышкой, выворачивая наизнанку. С него словно заживо сдирали кожу и опускали обезвоженное тело в соляной раствор. Колени подогнулись, собственное дыхание оглушало. Каждый звук, малейший шорох отдавался эхом. Он слышал, как Мари подобрала выпавший из его рук кинжал. Удаляющиеся шаги, слишком громкие: она побежала по лестнице, несколько раз споткнулась и едва не упала. Хлопнула одна из дверей.

Встать не получилось. Острые осколки стекла впивались в кожу. Пытка лишь набрала обороты, и вместе с непроглядной тьмой пришли воспоминания. Они кружились вереницей, искажались и проносились со скоростью звука.