Зверь пробудился (СИ)

- Он не должен погибать. Он Зверь. Звери, если уж пробудились, не уходят просто так. Мне папка говорил!

Если бы я услышал эту ахинею взрослым, наверное, даже не стал бы отвечать. Не стал бы и пытаться осмыслить эту белиберду. Но я был ребёнком, и мне тогда это показалось чем-то вроде нового элемента нашей игры. Тем более, что мой собеседник упомянул своего отца-сатаниста! Теперь у меня уже не осталось сомнений, что разговор стоит продолжать. И я ответил:

- А как они уходят?

Артёмка посмотрел на меня своими бесцветными глазами, пожевал губами и ответил:

- Насытившись.

В этот момент к нам подошла Алёнка. Новенький мальчишка был загадкой, и увидев, что я с ним болтаю, она в стороне оставаться не смогла. Я даже испугался, что Артёмка застесняется её присутствия и снова замолчит, но тот, напротив, распалился ещё больше.

- Ты! - он как-то осуждающе ткнул в Алёнку пальцем. - Ты вчера была принцессой? И почему же ты до сих пор жива?

Девчонка от такого вопроса, кажется, опешила, но, видимо тоже приняла его за новую фантазию о нашей старой игре.

- Меня спас рыцарь!

И Артёмка внезапно расхохотался. Совсем не по-мальчишески, слишком тоненько и визгливо. Я подумал, что даже если бы наши острословы спустили ему девчачий дождевик, от прозвища Пискля или Порась у него отделаться бы не вышло ни за что в жизни.

- Не бывает такого! - отсмеявшись, ответил наш странный знакомый. - Рыцари не приходят, потому что их больше не бывает. Так что Зверь получает всё, что ему захочется, и никто никого не спасает!

Глаза Артёмки засверкали безумием, и мне впервые с начала разговора пришла в голову мысль, что он вовсе и не играет. Кто его знает, что твориться в голове этого парнишки. Он же никогда с нами не разговаривал, его многие и вовсе считали его умственно отсталым. Но вот Алёнка, похоже, отнеслась ко всему иначе. В её взгляде появился нездоровый азарт, который всегда отпугивал меня от этой девчонки.

- А давайте поиграем, как Артёмка предлагает!

Ей приходилось практически кричать, чтобы перекрыть шум ветра. Я поймал себя на том, что беспомощно озираюсь, пытаясь отыскать хоть кого-то, кто был бы в этот момент недалеко от площадки. Хоть взрослого, хоть ребёнка, хоть даже бездомного барбоса. Но улицы были пустынны. Похоже, мы были единственными во всём посёлке, кого не напугала приближающаяся гроза. Я даже удивился, что не думал об этом раньше.

Вокруг стремительно сгущалась темнота. Ветер крепчал, он нещадно трепал наши волосы, забирался холодными щупальцами под одежду, выжимал слёзы из глаз. Мои руки и спина покрылись гусиной кожей, но сейчас я думаю, что это произошло не только от холода. Ощущение чего-то мрачного, тёмного, злого, неотвратимого завладело мной, укрыв, словно заляпанная кровью простыня из дешёвого фильма ужасов. Но одновременно со страхом и предчувствием беды, я ощутил возбуждение, какое иногда овладевает людьми перед бурей. И эти противоречивые чувства боролись во мне, одновременно призывая всеми силами постараться остановить намечавшуюся игру, и толкая присоединиться к намечавшемуся веселью.

- Алёнка! - слова, которые я говорил, были продиктованы страхом, но произносились чисто механически, без уверенности в своей правоте. - Думаю, лучше не надо!

Но Алёнке, конечно же, было надо. Ещё как надо! Любой ребёнок предпочтёт доброй сказке страшную. Да ещё и такую, в которой можно было побывать самому, а потом рассказать подругам! Я была принцессой, которую никто не спас! Вау!

Артёмка, также услышавший мой крик, внезапно посмотрел мне прямо в глаза и произнёс, чётко выговаривая каждое слово:

- Мне папка говорил, что нужно сразу определиться, на чьей ты стороне. Непричастных не бывает.

Я не успел даже придумать, что можно ответить этому мальчишке, внезапно заговорившему такими сложными и взрослыми словами, а Алёнка уже развернулась и какой-то странной походкой, словно у неё не сгибались колени, направилась к дракону. Я беспомощно смотрел ей вслед, отстранённо удивляясь тому, как быстро вечер из самого обычного превратился в безумный. События развивались стремительно, но если мы с моей соседкой вообще не могли их контролировать, то этот странный и смешной мальчишка, голос которого впервые прозвучал над детской площадкой, был кукловодом, не слишком умело, но уверенно дёргавшим за ниточки. Мне даже на миг представилось, что он это всё подстроил - и непогоду, и то, что только мои родители и родители Алёнки не обратили внимания на тяжёлые тучи и пронизывающий до костей ветер. Это, конечно, звучит бредово, но тогда, под порывами ледяного ветра, когда на плечи давили низкие облака...

- Алёнка! - в последний раз беспомощно закричал я.

Но девчонка меня не услышала. Она уже заползала под приподнятую лапу дракона, устраиваясь в специально устроенной для этого выемке. Наружу торчали только её ноги в светло-голубых сандаликах с одной стороны лапы и голова с двумя смешными косичками - с другой.

И тогда Артёмка заорал. Тем же истеричным высоким голосом, каким совсем недавно смеялся. Он поднял вверх обе руки и из его глотки вырвалось оглушительное: