Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

Чака приказал полкам идти торжественным маршем в его ставку Булавайо, находившуюся примерно в пятидесяти милях от этого моста. Большое количество захваченного скота – около шестидесяти тысяч голов – задерживало движение, и только на третьи сутки, незадолго до полудня, войско прибыло на место. Впереди гнали королевский скот, разделенный по масти на отдельные стада. За ним двигалась армия во главе с Чакой и его военачальниками. Замыкали шествие женские полки. Последние две мили перед королевским краалем войско прошло между рядами женщин, которые выстроились вдоль дороги и каждый отряд приветствовали возгласами. Площадь для парадов окружали полки кадетов, вооруженные черными щитами. На высоком глиняном холме, где обычно находился Чака, принимая парад, сидела Нанди. У ног ее расположились Пампата и все женщины королевского дома зулусов, включая теток Чаки – Мкабайи, Ммаму и Маву, каждая из которых управляла военным краалем.

Чака направился прямо к матери и прежде всего поздоровался с ней, бросив при этом дружелюбный взгляд в сторону Пампаты. Затем он уселся на большую связку тростниковых циновок, служившую ему троном. Пока он беседовал с матерью и другими представительницами королевского дома, полки и народ построились плотными рядами, чтобы выслушать его обращение.

Чака встал и кратко изложил результаты кампании, после чего сообщил, что желает устроить большой праздник для всей нации. Каждый получит столько мяса и другой пищи, сколько сможет съесть, пива тоже будет вдоволь, а после танцев и пения состоится смотр захваченного скота.

В радиусе двух миль от королевского крааля были построены временные жилища. Военные краали Иси-Клебе и Белебеле находились соответственно в трех и пяти милях от Булавайо, – значит, в холодные зимние ночи каждый имел крышу над головой. Пиво и пища равномерно распределялись повсюду, кроме того, большие запасы находились под охраной в ставке и военных краалях. Сотни отборных жирных быков были по мере надобности заколоты на мясо. Среди зулусов воцарился дух веселого карнавала, и сам Чака показывал пример как плясун и певец. В веселье участвовал и Мгобози со всеми своими женами, кроме трех «неходячих». Из прочих только половина явилась с младенцами на спине. Передают, что Чака спросил его с насмешливым удивлением:

– А где же остальные твои дети?

– Отец мой, они еще в пути, – ответил смущенный Мгобози.

На второй день праздника Чака обнародовал манифест о том, что всем ветеранам, проявившим в бою героизм, разрешается носить головное кольцо, иными словами, они могут вступить в брак, причем лобола – приданое скотом – будет предоставлено их невестам из королевских стад. Это решение было встречено оглушительными криками одобрения. Отобранные в полках смельчаки – их оказалось свыше тысячи – получили разрешение жениться на девушках старшего возраста из женского полка Вутвамини. Этих воинов уволили с действительной службы и зачислили в запас, откуда они могли быть призваны только при чрезвычайных обстоятельствах.

Головное кольцо – отличительный признак женатого мужчины – делалось из вязкого растительного латекса[97], имело около пяти дюймов в диаметре и около трех четвертей дюйма в толщину. Оно в еще не затвердевшем состоянии надевалось на голову и вскоре становилось довольно прочным. От времени кольцо чернело и приобретало глянец. На него смотрели с уважением, как на знак почета и достоинства.

Чака был в очень благодушном настроении и долго беседовал с матерью и другими представительницами королевского дома. Он подарил по пятьсот голов скота своим теткам и «сводным матерям», управлявшим военными краалями, щедро наградил и остальных жен отца. Нанди стала обладательницей стада в несколько тысяч голов. Кроме того, Чака принял меры к сооружению для нее большого королевского крааля в Эмкиндипи – на полпути между современным Мелмотом и рекой Умлатузи, неподалеку от Мфуло.

Нанди сказала о своем сыне:

– Все, что мой огонек обещал мне, когда был еще пастушонком, сбылось. В те дни только Пампата верила в него. Что до меня, то я мечтала лишь о том, чтобы мы все жили в одном хорошем краале.

Ей казалось, что наступил благоприятный момент для того, чтобы вновь заговорить с Чакой о женитьбе. Но он, как обычно, отшутился, боясь обидеть ее правдой. А правда состояла в том, что он решил не жениться. Нанди очень огорчилась, а затем рассердилась и стала отчитывать Чаку, особенно после того, как он намекнул, что ему пора войти в свой гарем.

– Итак, у тебя будут только наложницы, но не жены, и никто из твоих детей не станет законным наследником, – сказала она.

– Нет, мама, детей не будет, – мягко возразил Чака.

Нанди желала, чтоб сын женился, и так как он продолжал уклоняться от разговоров на эту тему, расстроилась еще больше и осыпала его упреками.

На торжествах присутствовала Мкаби – первая жена Сензангаконы, мать Номзинтланги, принцессы королевского дома зулусов. Мкаби и четвертая жена Сензангаконы – Лангазана[98] – стояли во главе военного крааля Иси-Клебо.