Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

Отряд, предназначенный для рейда, выстроился перед Чакой на лесной поляне. Пылал огромный костер, и было светло, несмотря на очень темную ночь. Чака сообщил воинам пароль, которым следовало пользоваться в случае сомнений. Сомневающийся должен был сказать тому, кто покажется ему подозрительным: «Ндвандве!» Ответ должен был гласить «коболвайо!» В противном случае надо было немедленно заколоть того, кто не давал правильного ответа. Услышав же ответ «коболвайо», тот, кто заговорил первым, должен был повторить его и тем кончить дело. Слово это означает «самый что ни на есть», а в соединении с «ндвандве» – «я настоящий ндвандве». Такой пароль мог еще больше увеличить смятение в стане неподготовленного противника. Вражеский воин в лучшем случае ответил бы «я ндвандве, но не «я настоящий ндвандве».

Чака тихим голосом проинструктировал каждый взвод в отдельности, так как считал, что лес имеет уши, особенно по ночам. «Когда их костры станут гаснуть и все заснут,– шептал он своим испытанным ветеранам,– вы вползете в их стан подобно змеям (нити киси, киси, киси), стараясь заколоть как можно больше спящих. Смотрите не отрывайтесь от своего дела и возвращайтесь не раньше рассвета».

Всего в трех милях от лагеря Чаки, в отроге того же леса, сидел у костра Сошангаан, окруженный воинами ндвандве. Им не давали покоя голод и тревога за будущее: дичи, которую им удалось убить, хватило ненадолго, несмотря на гуманный обычай нгуни делить все поровну. Фуражиры не вернулись, многие из разведчиков – тоже. Зулусская армия вела себя как блуждающий огонек, но у нее были зубы и когти, о чем свидетельствовало уничтожение патрулей и постов ндвандве. Все это не походило ни на какую другую кампанию и казалось ндвандве сверхъестественным. Поэтому было решено завтра же идти назад, а вернувшись домой, – заготовить достаточно зерна, заколоть сколько потребуется быков и началь новую, лучше подготовленную кампанию против зулусов. На лесном биваке было теплее, чем на возвышенностях, открытых всем ветрам, и в сырых долинах рек, где ндвандве провели предыдущие ночи. Усталые воины рано улеглись и вскоре крепко уснули.

Едва начали гаснуть костры ндвандве, как в лагерь проникли и распространились по всей его территории не то люди, не то призраки. Они ориентировались по огонькам костров. На вопросы, которые сонными голосами задавали ндвандве, прикорнувшие у тлеющих в золе угольков, «ангелы смерти» шепотом давали краткий ответ: «Возвращается патруль» или «Возвращаются фуражиры», – а затем шли дальше. Первые зулусские убийцы прошли через весь лагерь, а затем улеглись рядом со спящими ндвандве и стали ждать сигнала.

Внезапно в лесу раздался душераздирающий вопль, затем такие же крики послышались отовсюду. Зулусские воины стали сеять смерть. В мгновение ока лагерь превратился в ад кромешный. Завязались сотни поединков – преимущественно между самими ндвандве. Почти каждый зулус убил намеченную жертву, а затем вышел из боя, притворившись мертвым. Нападающие улеглись подле трупов и лишь изредка смешивались со вскочившими на ноги ндвандве. За первой волной убийств наступила пауза. Ндвандве снова уселись, подозрительно оглядывая соседей, которых они во мраке едва различали.

Такое напряженное состояние продолжалось довольно долго. Наконец, с командного пункта Сошангаана потребовали объяснений. Громкие голоса повторяли запрос, пока он не достиг границ лагеря. Тем же путем на командный пункт пришли сбивчивые донесения, которые только усилили растерянность как среди рядовых воинов, так и в окружении Сошангаана. Все согласились на том, что общей, организованной атаки не было, и все же смерть вышла из рядов самих ндвандве. Очевидно, тут не обошлось без колдовства, ибо друг убивал друга.

Сошангаан приказал собрать побольше веток и хвороста и разжечь гаснущие костры, чтобы осветить лес. Не успели, однако, ндвандве приступить к исполнению этого приказа, как снова раздались стоны умирающих. Сбор топлива немедленно прекратился. Ндвандве оцепенели от страха перед невидимыми носителями смерти. Не страшась обычных опасностей, они трепетали, когда сталкивались с таинственным. Даже в дневное время они чувствовали себя неуютно в сумрачном первозданном лесу. Таких заповедников первобытной природы сохранилось немного, и ни один но был столь велик, как лес Нкандла. Между тем большинство ндвандве никогда не видели густого Леса и чувствовали себя как дома только в открытой парковой саванне или на горных пастбищах. Достаточно было маленького толчка, чтобы в их воображении это мрачное и сырое место превратилось в источник всяческого колдовства.

Сошангаан был человек смелый и находчивый. Он тут же приказал воинам сосредоточиться вокруг его штаб-квартиры и держаться близко друг к другу, насколько это позволяли деревья и подлесок.