Зульфагар. Меч халифа

Он по инерции еще заканчивал фразу, когда увидел падающее между кресел тело. Инстинктивно попытался поддержать его, однако Калюжный уже взял шаг-газ на себя и вертолет резко потянуло вверх. Прапорщик не устоял, инерция повела его назад, в салон. Мертвый правый пилот навалился на Калюжного. Из-под белого, пробитого в двух местах, шлема на комбинезон командира густо закапала темная кровь.

— Ну, уроды!.. Щас я вам!..

Он чувствовал, что вертолет поднимается не так, как следует, что движки не тянут, что машина плохо слушается руля высоты, рыская по курсу и клюя носом по тангажу… Он знал, что необходимо срочно уносить отсюда ноги…

Однако удержаться не смог. Поднявшись метров на десять — точнее определить было трудно, так как высотомер показывал какую-то абсолютную ерунду — Константин развернул машину, чтобы влупить-таки по зарослям НУРами. Вертолет, словно не понимая, чего от него хотят, болтался из стороны в сторону, потому времени на маневр ушло куда больше, чем можно было себе позволить.

— Уходим! — поняв, что хочет сделать командир, взревел сзади прапорщик. — Не до них!..

Калюжный не ответил. Он уже положил палец на боевую кнопку, готовый выпустить по зарослям весь боекомплект…

И в этот миг прямо перед его лицом на остеклении кабины появилось несколько дырочек с мутно потрескавшимися краями. Константин почувствовал глухой удар в голову, от которого отдернулся назад и громко ударился шлемом о заднюю стенку кабины. Крепко сжимавшая рукоять шаг-газа рука рванула машину вверх.

Калюжный от двойного удара — пришедшейся в шлем пули в лоб и затылком о стену — сознания не потерял. Несмотря на контузию, он сразу оценил, что двигатели не работают и что вертолет, заваливаясь на левый борт, начинает падать.

— Отлетался, — негромко проговорил сам себе Константин.

Он как-то разом ухватил события прошедшей ночи. Мысли о том, куда девается душа после смерти; прохладная кожа Ольги; ни к чему не обязывающий, и тем не менее вырвавший его из женских объятий, звонок контрразведчика; откровенное недовольство невыспавшихся товарищей… По сути, он сам угробил своих боевых товарищей. О себе в этот миг не подумалось.

И мысль: нельзя самому напрашиваться на боевые! Нельзя! Старая фронтовая заповедь!..

— Полста-второй! — надрывалась рация. — Что там у вас? Почему не отвечаете? Почему молчите?

— Нам полный звездец, — спокойно доложил Калюжный в микрофон, совсем не будучи уверенным, что его кто-нибудь слышит. — Подбит, падаем. Если уцелеем, попадем в руки бандитам. Прощайте!..

О том, что Евгений уже мертв, решил не говорить. Пусть родные хоть какое-то время думают, что он еще жив. Неведение в таком деле лучше…

— Полста-второй, ты где? Почему молчишь?..

Значит, не слышат! Следовательно, будем числиться в списках без вести пропавших.

И никто не узнает, где могилка моя!..

Земля приближалась медленнее, чем должна была бы. Либо это ему так казалось, либо по инерции продолжал вращаться несущий винт, гася скорость падения. В любом случае, понимал Калюжный, спасения нет. Он был готов умереть.

Чечня. Лагерь подготовки боевиков Зульфагар — Аргун — Мансур — Муртаз

Хамлаев положил перетянутый скотчем пакет на стол и демонстративно отошел в сторону: мол, я, подобно шекспировскому мавру, свое дело сделал, что нужно принес, теперь могу и удалиться, если мое присутствие при вскрытии пакета необязательно.

— Спасибо, Шани, — небрежно сказал Аргун. — А где наш друг Хамид?

Вопрос был задан специально для Мансура, который все время, пока отсутствовали уехавшие за пакетом, просидел, нахохлившись, мерно перебирая четки, в углу в кресле.

— Он сказал, что устал и я его отпустил отдохнуть, — также небрежно ответил Шанияз. — Или он тут нужен был?

— Да нет, ты правильно сделал.

Они понимали друг друга.

— Там все в порядке?

— Да, в полном, — не вдаваясь в детали ответил Шанияз.

Мансур встревоженно переводил взгляд с одного на другого. За время отсутствия Хамлаева он много чего успел передумать и теперь его мысли скакали вразнобой, сталкиваясь и взаимно исключая друг друга. Происшедшее не вписывалось ни в одну из тех логических схем, которые выстроил в голове хаджи.

Зульфагар никак не должен был отпускать Хамида, пока пленка не будет просмотрена. Более того, он никак не имел права самостоятельно принять подобное решение без распоряжения Аргуна. А Аргун, вместо того, чтобы отчитать подчиненного за подобное самоуправство, спокойно признает правильность такого поступка…