Зубы Дракона

Через стол сидели Ганси и Бесс. Они подробно рассказывали человеку из Коминтерна о положении в Германии. Там только что прошли выборы в рейхстаг различных земель, две экстремальные партии добились огромных успехов. Средние партии провалились, а вместе с ними и их точка зрения. Ганси рассказал о битвах против коммунистов на улицах немецких городов, которые велись на протяжении последних двух-трех лет. У их противников были деньги и оружие. Ганси стал свидетелем битвы средь бела дня в Берлине. Отряд штурмовиков маршировал со своими знаменами со свастикой под флейту и барабан и, дойдя до кооперативного магазина, забросал камнями его витрины. Люди из магазина выбежали наружу, и завязалась драка с применением ножей и дубинок. Еврейский скрипач не остался, чтобы увидеть результат. «Я не думаю, что я должен использовать свои руки, чтобы избивать людей», — сказал он извиняющимся тоном.

«Бедный Ганси!» — подумала Ирма. Он и Фредди были подавленны, узнав, что их отец имел дело со всеми сторонами гражданской войны в Германии. Нацисты использовали пулеметы фирмы Бэдд для убийства рабочих. Как фирма «Р и Р» не могла не знать об этом? Мальчики не ссорились с отцом. Но их спокойствие исчезло, и задавали себе вопрос, могут ли они продолжать жить в этом доме.

Также Ирма подумала: «Бедный Ланни!» Она видела, как ее муж метался между воюющими сторонами. Красные были вежливы с ним в этой толпе, потому что он был племянником Джесса, а также потому, что он платил за ужин, эту обязанность он взял на себя без колебаний. Он, казалось, чувствовал, что он должен оправдывать себя за то, что был человеком, который не умеет драться, и даже не может ненавидеть всем сердцем.

Тем не менее, он не смог сдержать аргументов. Когда кандидат коммунистов в палату депутатов включил свой граммофон, говоря, что социал-демократы были большим препятствием на пути прогресса, чем фашисты, Ланни ответил: «Если вы так говорите, дядя Джесс, то может быть вы будете сотрудничать с фашистами?»

Граммофон ответил: «Да или нет, но они помогут разбить капиталистическую систему».

«Иди и скажи это Муссолини!» — издевался Ланни: "Десять лет вы имели дело с ним, и что вы получили?»

— Он знает, что приближается к концу.

— Но мы говорим о капитализме! Вы изучили доклады о размерах дивидендов Фиата и Ансальдо?

Словесная перепалка продолжалась. А Ирма подумала: «О, дорогой, как я не люблю интеллигенцию!»

Но результаты выборов не могли не впечатлить её, и Жесс Блок-лесс, так называли его избиратели, оказался впереди при подсчёте голосов в его округе. В следующее воскресенье пройдет второй тур выборов, в котором две первые кандидатуры, среди которых оказались красные и розовые, будут бороться между собой. Дядя Джесс пришел к Ирме и тайно просил о выделении средств, и она дала ему две тысячи франков, которые стоили ей семьдесят девять долларов. Так уж произошло, что кандидат от Социалистической Партии был другом Жан Лонге и пришел к Ланни и получил в два раза больше. Но, несмотря на это, Жесс Блок-лесс получил на несколько сотен голосов больше, а Ланни — награду в виде дяди, члена Палаты депутатов Французской Республики. Многие молодые люди сделали бы состояние на такой связи, но все, что Ланни мог бы ожидать от этого, были многочисленные счета из ресторанов, где выигравшие потребляли еду и вино в больших количествах.

IV

Помрой-Нилсоны вернулись в Лондон, где Рик стал постановщиком, режиссером и бизнес-менеджером. Бэдды и Робины отправились с визитом в поместье «Буковый лес», куда только что вернулась Эмили Чэттерсворт. Ганси и Бесс играли для нее. А позже, в то время как Бесс и Ланни разыгрывали фортепианные дуэты, Ирма разыскала хозяйку, чтобы попросить у нее совета о проблемах своего розового мужа и его красного дяди.

Миссис Чэттерсворт была всегда широких взглядов в вопросах политики. Она позволяла своим друзьям и гостям верить в то, что они выбрали, и говорить об этом, и как salonniere довольствовалась тем, чтобы только удержать спорящих от ссор. Теперь, по ее словам, мир меняется, и со времен войны становится все труднее для мужчин, а также для женщин удерживать политические дискуссии в пределах вежливости. Всё началось с российской революции, которая была очень грубым делом. «И надо было принимать ту или иную сторону», — отметила Эмили. — «И какую сторону не выберешь, то не сможешь терпеть любого на другой стороне».

Ирма заявила: «Проблема Ланни в том, что он готов терпеть любого, и поэтому его тащат в разные стороны».

«Я наблюдал за ним маленьким мальчиком», — ответила ее подруга. — «Он казался очень добрым, желающим познать людей и понять их. Но, как и любая добродетель, она может быть доведена до крайности».