Зубы Дракона

Новости взорвали остальной мир, как фугас. Государственных деятелей союзных стран по мировой войне, уверенных, что Германия опутана цепями. Международных банкиров, ссудивших ей пять миллиардов долларов. Переговорщиков, которые в начале этого 1930 года добились ее подписи под планом Юнга, по условиям которого она обязалась платить репарации в течение пятидесяти восьми лет. Теперь все они вдруг обнаружили, что шесть с половиной миллионов жертв войны были напрасны! Военные доходы должны были быть конфискованы, тресты национализированы, универмаги переведены в коммунальную собственность, спекуляция землей запрещена, а ростовщики и спекулянты подвергнуты смертной казни! Такова была нацистская внутренняя программа для Германии. В то время как внешняя программа нацистов включала денонсацию Версальского договора, отмену плана Юнга, и в случае необходимости, войну за освобождение Германии от «еврейских плутократий» Франции, Великобритании и Америки!

Хозяин дома, где гостил Ланни, был неприятно удивлен этими результатами выборов, но, подумав, решил не слишком беспокоиться. Он сказал, что всё не так плохо, как нам кажется. Он добавил, что экстремистские высказывания нацистов были нужны только для того, чтобы получить голоса. У него были свои личные источники информации, и он знал, что ответственные руководители были смущены неосторожностью своих молодых последователей. Если тщательно изучать нацистскую программу, то можно увидеть, что она полна всевозможных двусмысленных фраз и пунктов, предусматривающих отказ от взятых обязательств. Во время Кампании в Берлине ораторы обещали черни «конфискацию без компенсаций» больших поместий юнкеров. А между тем, в Восточной Пруссии, нацисты получили поддержку со стороны юнкеров, указывая на пункты программы: земли, подлежащего конфискации, должны быть «общественно-необходимыми». А ведь легко решить, что земля ваших друзей и сторонников не входят в эту категорию!

Но все же Йоханнес решил перевести часть активов в Амстердам и Лондон и проконсультироваться у Робби Бэдда об увеличении инвестиций в Америке. Сотни других немецких капиталистов приняли аналогичные меры. И, конечно, нацисты обнаружили это, а пресса начала кричать, что эти «предатели плутократы» должны быть наказаны смертной казнью.

XI

Богатые не отказались от своих удовольствий ни из-за выборов, ни из-за их результатов. Модные портнихи, модистки, ювелиры мечтали встретиться с известной фрау Ланни Бэдд, geborene⁴² Ирмой Барнс. Они демонстрировали свои отборные товары, а искусные мастера, усаженные на всю ночь, трудились, не покладая рук, чтобы удовлетворить ее прихоти. Когда она почувствовала, что должным образом экипирована, то начала выезжать. А содержимое ее дорожных кофров, которые Физерс привезла из Жуана, было передано в распоряжение старшей фрау Бэдд, которая погрузилась в них с криками восторга, ибо вещи были или почти неношеными, или совершено новыми и стоили больше, чем все, что она когда-либо была в состоянии позволить себе в жизни. Потребовалось несколько изменений, чтобы кое-что расширить из-за чересчур обильного режима питания на яхте, и белокурая и цветущая Бьюти была готова предстать перед королями стали, угля, химии, поташа, картофеля, или Renten-marks[38].

Она не чувствовала себя униженной, играя вторую скрипку в семье, потому была бабушкой. Кроме того, она не забыла урока краха на Уолл-стрите. Пусть Ирма оплачивает семейные счета и нянчит ребенка семьи, а ее свекровь будет делать все, что во власти социальной интриганки высшей квалификации, чтобы рекламировать ее состояние, представлять ее в выгодном свете, способствовать встречам с нужными людьми и созданию правильных впечатлений. Бьюти даже написала матери Ирмы, чтобы убедить ее приехать в Берлин и помочь в решении этой задачи. Между ними не должно быть никакого соперничества или ревности. Напротив, они должны стать партнерами, чтобы Ирма получила все, на что ей дает право ее элегантность, обаяние и социальное положение, Бьюти воздержалась от слова богатство.

Ланни, конечно, должен был активно в этом участвовать. Он сам напросился на эту роль, и теперь не мог отступить. Он должен был позволить портным приходить и примерять свои новые одежды, и терпеливо стоять во время подгонки. Независимо от того, как скучно это было, независимо от того, что он предпочел бы проиграть некоторые новые композиции Хиндемита! Его мать ворчала на него и научила его жену тоже ворчать, такова печальная судьба всех добрых людей. Когда он и Ирма были приглашены на обед к принцу Ильзабургу цу Шварцзальдеру или на бал во дворце барона фон Фридриксбруна, было бы немыслимо Ирму лишить таких почестей, и разразился бы скандал, если бы кто-то другой сопровождал ее.