Зовите меня Маугли

— Сам пистолет обшарпанный, — сказал я, собирая пистолет обратно, — а механизм — почти новый. Типично полицейский пистолет, из него мало стреляют, но то и дело достают из кобуры. Патроны есть?

Она покачала головой.

— Будем пока учиться с моим. Смотри внимательно.

…

9-миллиметровый — отдача у него меньше чем у сорокового, но Дайна стреляла плохо, со всеми ошибками новичка. В ее понимании — надо было просто направить пистолет в сторону противника и нажать на спуск. В принципе, не так уж и неправильно, согласно статистике больше половины перестрелок происходят на дистанции десять метров и менее, тут не промахнешься. Но если у тебя пистолет не зафиксирован в кобуре, если не наработан двигательный навык, а для этого нужны сотни повторений — тогда у тебя большие неприятности. На такой дистанции противник или успеет выстрелить в тебя или ударить ножом или просто схватить и отобрать пистолет. Как то у нас один тип, раздобывший самурайский меч — катану — нанес полицейскому тяжелые увечья, и повезло, что голову не раскроил.

Пришлось ставить, по крайней мере, стойку и хватку, после чего стало немного получаться. Телесного контакта было более чем достаточно, и я подумал, чем всё это кончится вечером?..

На обратном пути мы завернули в магазин. Если вы не знаете — патроны здесь продаются даже в супермаркетах, особенно на юге. Купил кобуру, запасной магазин и пачку патронов. Кобуру я закрепил в ее сумочке, чтобы пистолет всегда находился в одном и том же положении и наказал тренироваться с выхватом вхолостую. Лишним точно не будет…

…

Дом Вашингтона Джеймса, приговоренного к смертной казни за изнасилование и убийство белой Офелии Конте — представлял собой что-то вроде увеличенного в размерах и покрашенного в наивный желтый цвет вагончика с пристроенным к нему гаражом. Участок перед домом был захламлен мусором, в гараже — он был открытым, просто навес на столбах — стоял «Бьюик» начала девяностых. Явно неисправный.

Нас встретила мать приговоренного, Латиша. Лет пятьдесят, явно измученная и опустившаяся — но не пьющая, это я бы сразу заметил. Голос потухший — она устала бороться, но из последних сил делала это. Показала комнату сына — там все оставалось как прежде. Сын ждал смерти неподалеку, в Анголе.

Пока Дайна задавала обычные в таких случаях вопросы, я установил камеру и начал осматриваться. Я — все-таки помощник шерифа последние годы. Почти полицейский. И до того жизненного опыта набрался немало. Так что, когда я что-то вижу, я обычно знаю, что это. А когда я вижу подозреваемого — обычно я быстро понимаю, виновен он или нет.

Почему в таких местах идут на преступления? Два страшных ответа — от скуки или от наркоты. От скуки — просто чтобы порисоваться, показать себя, приобрести авторитет в тусовке — делают подчас страшные вещи. Из-за наркоты — в сельской местности США варят полно мета, метамфетамина. Те, кто подсел, за дозу отца родного продадут.

Я прошелся по дому, посмотрел на кухне — того, что я ждал, там не было. Вышел обратно, посмотрел на стены…

Нет…

…

Дайна задавала вопросы с полчаса, потом подключился и я.

— Извините, мэм, — максимально вежливо сказал я, — могу и я пару вопросов задать?

— Да, сэр, — настороженно ответила она, привычно присовокупив «сэр», как к белому человеку.

— Ваш сын закончил школу?

— Да, сэр… в прошлом году.

— Он хорошо учился?

— Он очень хороший.

Понятно…

— Ваш сын имел какое-то отношение к наркотикам?

— Нет, сэр.

— Простите, вы уверены?

— Конечно, сэр. Он бы никогда… Он работал в больнице… помогал. Там при приеме проводят тестирование.

— Понятно. У вас есть холодильник?

— Нет, сэр.

Я улыбнулся.

— А где же вы храните курицу с распродаж?

Женщина горько улыбнулась.

— У меня нет курицы с распродаж сэр. Чтобы ездить на распродажи, нужна машина. А у меня она сломана. Все деньги ушли на адвокатов…

— Разве он не был бесплатным?

— Бесплатный…

Понятно.

— Еще вопрос, если позволите, мэм. В каком часу пришли полицейские? Утром? Днем? Вечером?

— Вечером, сэр. Солнце уже село. Темно было. Ничего не сказали, просто взяли и увели. У них были винтовки. О господи, мой мальчик не виноват, он не мог такого сделать! У него была невеста, они собирались пожениться, зачем ему было такое делать? О, Господи…

…

— Что? — спросила меня Дайна, когда мы вышли из дома, пропахшего горем.

Я покачал головой.

— Она сказала, что сына забрали уже потемну, где-то в десять-одиннадцать вечера, а утром ей уже сказали, что он признался. Это может иметь только одно объяснение.

— Его допрашивали ночью.

— Именно! Ночные допросы запрещены за исключением неотложных случаев, когда от этого зависят жизни людей. Тут ничего подобного не было. Я бы никогда не стал допрашивать подозреваемого ночью — зная, что судья как минимум выкинет протокол допроса из материалов дела. А то и развалится дело целиком. И если они допрашивали его ночью — значит, знали, что ничего подобного не будет.

— Он был негр. Из бедной семьи.