Зовите меня Фомич

– Надо же! Чего же тебе, викинг, дома, возле мамкиной юбки, не сиделось?! И целым бы был, и мы сейчас бы не мучились. Давай, пиши адрес матери. Только сядь, а то вскочил, шашку наголо!

Вынув из карманов штанов мятый листок в клеточку и огрызок карандаша, домовой протянул их Тилу:

– А за язык не переживай. У вас там тоже домовые водятся. Датские. Хоть один из них, но поможет с переводом.

– Это пустая затея, – растерянно сказал Тил, усаживаясь за стол и расправляя листок.

– Еще родные имеются? – поинтересовался Захарыч.

– Две сестры и брат. Ингер, Эмма и Пер. Только они сейчас в других странах живут. Ингер в Германии, с мужем и детьми. Эмма и Пер учатся в Австралии. Их адреса тоже писать?

– Пиши, – кивнув головой, сказал Захарыч.

– Я тут подумал, – задумчиво произнес Фомич, – зачем нам Дания нужна? Ты, викинг, упомянул, что в посольстве работать собирался. Может, ты в нем кого знаешь?

– Знаю! – оживился Тил. – Одного парня знаю. Я с ним переговоры о работе вел. Его Оле зовут. Оле… Йенсен. Он занимается подбором кадров.

– Ну, хоть что-то, – с облегчением вздохнул Фомич. – Он-то нам и нужен.

Домовой слез с табурета и подошел к большому зеркалу, висевшему на облупленной стене. Рукавом своей рубахи он протер видавшую виды поверхность и сказал:

– Через зеркало пойдем, не хочу под дождем мокнуть. Захарыч, ты с нами?

– Нет, – отозвался тот, – у меня в больнице дел – выше крыши, к тому же моя спутница… Семнадцатый этаж… Беда…

Все посмотрели на молодую женщину, продолжавшую тихо сидеть за столом. Она стала еще бледней и прозрачнее, чем пару часов назад.

Захарыч поднялся со стула и, погладив ее по голове, сказал:

– Собирайся, красавица, тебе пора…

Как только за больничным домовым и его спутницей закрылась дверь, Тил, следуя за Фомичом, шагнул в зеркальную гладь. Через мгновение он уже стоял в холле посольства, около большого зеркала в позолоченной раме.

В здании было темно и тихо. Фомич, чьи глаза в темноте напоминали два раскаленных уголька, потянул молодого человека за собой.

– Я не знаю куда идти, – зашептал Тил. – Я никогда здесь не был.

– Можно подумать, что датское посольство мне дом родной, – тоже шепотом сказал домовой.

Они осторожно пересекли холл, чьи стены были увешаны красивыми картинами, и попали в большую комнату с несколькими дверьми. Под одной из них виднелась полоска света. Нажав на ручку, Фомич, в сопровождении Тила, вошел в небольшой кабинет.

В глаза сразу бросилась настольная лампа, тускло освещавшая работающий ноутбук и аккуратно сложенные папки. За столом, уронив голову на руки, спал светловолосый мужчина. Рядом на мягкой софе, укрытый тонким пледом, сопел мальчик лет семи или восьми.

Фомич подошел к столу. Тил, не сводя глаз с ребенка, последовал за домовым и, наткнувшись на стул, уронил его на пол. Фомич вздрогнул и замер – спящий мужчина пошевелился, но не проснулся. Тил поднял стул. И тут, со стороны софы, раздался тихий детский голос:

– Hej!

– Hej! – сказал молодой человек, поворачиваясь к ребенку.

– Что он сказал? – спросил домовой.

– Он сказал: «Привет», – перевел Тил, и, взглянув на домового, спросил: – Фомич, почему ребенок меня видит?

– Дети многое видят. И помнят то, что с возрастом забывается. Узнай, кто он?

– Hvem er du? (Ты кто?)

Мальчик молчал.

– Og jeg er Thiel. Hvad er dit navn? (Меня зовут Тил, а как твое имя?).

– Oliver (Оливер).

– Что? Что ты ему говоришь? – запаниковал Фомич. – Я ничего не понимаю.

– Я спросил, как его зовут. Он ответил – Оливер. Что мне еще спросить?

– Спроси, знает ли он твоего Оле.

Тил заговорил с мальчиком, после чего перевел Фомичу:

– Оказывается, Оле его отец – тот самый, что спит за столом.

– У них нет жилья?

– Нет, у них все есть, просто мама Оливера сегодня ночью родила дочку. Больница находится рядом, и они с папой решили заночевать в посольстве.

– Расскажи ему, что с тобой приключилось. Пусть он все отцу передаст. Только скажи, что ты ему снишься.

– Я так и сказал, – раздраженно прошептал Тил.

Мальчик слез с дивана и, улыбаясь, подошел к незваному гостю. Тил присел на корточки.

– Du er sjov (Ты смешной), – сказал мальчик.

– Jeg ved, baby (Я знаю, малыш).

– Er du syg? (Ты заболел?).

– Jeg havde en ulykke, og jeg var meget darling (Я попал в аварию и мне очень плохо).

– Jeg vil gerne give dig medicinen? (Хочешь, я дам тебе лекарство?).

– Jeg vil have dig til at finde mig (Я хочу, чтобы меня нашли).

Оливер кивнул головой.

– Вот, отдай ему, – Фомич сунул в руки Тила листок бумаги.

– Что это?

– Адрес больницы. А иначе, где прикажешь тебя искать?

Тил протянул листок мальчику:

– Give det til far (Отдай это папе).

Снова кивнув головой, мальчик взял бумажку и вернулся на софу. Через минуту он уже спал, крепко зажав в своем маленьком кулачке бумажку с адресом.

– Надо бы адрес больницы на компьютере написать, – посмотрев на домового, произнес молодой человек. – Взрослые не всегда верят детям. А это уже будет серьезнее, чем рассказ ребенка и какой-то клочок бумаги.

– Так чего же ты ждешь? – зевая, поинтересовался Фомич.

– Думаешь, у меня получится? – с надеждой в голосе спросил Тил.