Зов западных рек

— Торговали. И ссужали деньги, финансировали коммерцию, даже одалживали Карлу Пятому, императору, одному из самых могущественных людей своего времени. Они начинали простыми ткачами. Крестьяне, ткущие на дому. Потом, в четырнадцатом столетии, один из них стал купцом. Немного лет прошло, и они достигли великого богатства, отчасти благодаря тому, что кто-то из них изобрел смешанную ткань из льна и хлопка — бумазею, но больше всего потому, что они собирали информацию. Многочисленная семья, они в короткое время разбрелись по всей Европе и что узнавали — передавали остальным. Их представители слали им сведения, капитаны их кораблей поступали так же. В этом и заключалась основная причина их успехов и влияния — им неизменно было известно гораздо больше, нежели тем, с кем они вели дела. В России неурожай — они знают. У берегов Греции пошло ко дну судно с ценным грузом — они слышат об этом первыми. Всегда знали, чего имеется в избытке и в чем, вероятно, случится дефицит, и соответственно покупали и продавали.

— Но к нам это какое имеет отношение?

— Такое, что мой отец взял с них пример. Он снабжал средствами торговцев, ездящих к индейцам, заводил друзей среди солдат, речных перевозчиков, бродячих проповедников. Получал письма со всех концов страны, и эти письма подсказывали ему, кто куда направился и какие события происходят. Ничего мистического тут не было. Он писал своим знакомым, задавал вопросы, даже платил за сообщения. К моменту смерти у него было сверх сотни корреспондентов у нас и в Европе.

— Понимаю.

— Начинаете понимать, мистер Тэйт. Переписка выросла настолько, что отец не справлялся, поэтому мы с братом начали помогать. Читали письма, заносили, что там было, в журналы, а наиболее важные передавали отцу. Когда он умер, я продолжила переписку. Хоть мы уже не живем в Нью-Йорке и Бостоне, письма приходят, я сохраняю все контакты и помогаю вести отцовский бизнес.

— Не знал.

— Управляющие у нас превосходные. Но источников информации отца они никогда не знали, и я никому не говорила о них — только вам сейчас вот. Я по-прежнему советую им, какие сделки проводить, и мы по-прежнему работаем с прибылью.

Думаю, о моем присутствии она не подозревала.

— И, согласно вашим сведениям, на Юге и Западе затевается что-то нехорошее?

— Скажем так: есть основания быть настороже. И потом, это письмо. Получив его, я взялась за дело тут же. Достала журналы и прочла все, что у нас было насчет Луизианы, пересмотрела отчеты Льюиса и Кларка, письма от Джеймса Маккея. У отца много лет был агент в Санта-Фе, я и его сообщения прочла. И теперь не сомневаюсь. Брат открыл существование заговора с целью захватить Луизиану и превратить ее в независимое королевство.

— Абсурд.

— Точно так же отреагировал наш сенатор. — Девушка пожала плечами. — Я обращалась к нему по этому поводу, но он либо ни единому слову не поверил, либо по каким-то своим соображениям верить не хочет.

— Мисс Мейджорибанкс, не забывайте, вы ведь очень молоды. Вам сейчас?..

— Девятнадцать, и все эти годы я училась у отца. Большую их часть, имея доступ в его контору. Эти письма, я же по ним научилась читать.

— Все это очень хорошо, но…

— Мистер Тэйт, я знаю, у вас есть свои связи. Некоторые ваши союзники в мире политики мне известны. Я все это рассказываю не только, чтобы объяснить, почему еду на Запад, но и в надежде, что вы поймете: действовать надо не откладывая. Тот, кто примет на себя руководство подрывными действиями на землях Луизианы, может уже находиться в пути. Мне знакомо многое из его прошлого. Сатана во плоти, ничто его не остановит.

Тэйт улыбнулся.

— Тревога о положении в стране делает вам честь, но мало вероятно, что она обоснованна. Для подобного предприятия необходимы войска, оружие, провиант.

— Они будут.

— Мисс Мейджорибанкс, если хотя бы половина ваших предположений соответствует истине, отправляться вам на Запад — безумие чистейшей воды. Брат у вас не дурак. Сам разберется со своими проблемами, а вы только добавите ему хлопот. И еще: что бы вам там ни писали, ваши страхи, на мой взгляд, преувеличены. Кто же посмеет — или сумеет — посягнуть на такое?

— Барон Торвиль.

Глава 5

— Торвиль!

Я чуть не уронил стакан, когда у меня это вырвалось, а меня огорошить не так-то легко.

Она повернулась, чтобы поглядеть на меня, впервые заметив, что я сижу в комнате.

— Подслушивали! — возмущенно сказала она. — Наш разговор вас не касается!

— Прошу прощения, — в откровенной манере ответил я. — Я пью сидр. Не слышать, о чем вы говорите, я просто не мог.

Саймон Тэйт лишь мельком глянул на меня, но оба спутника девушки посмотрели внимательнее: младший — с откровенным неодобрением, старший — тщательным образом оценивая.

Беседа продолжалась, хотя на пониженных тонах. Больше ничего из нее я не понял, но и не нуждался.